failosophy.

Ни нежность, ни агрессия, имеющиеся во мне в приблизительно равной степени, практически не находят выхода, и я остаюсь человеком ни-о-чём. Такой не нужен. Можно ли сделаться другим? Конечно, можно, но, боюсь, полностью свою природу не переменишь.

Существовать сносно, но порой становится гаденько и всегда - непонятно, зачем это до сих пор продолжается. Очевидно, что продолжается потому, что страшно прекратить да и недостаточно сильно хочется.

Люди не нужны. ЭТИ не нужны, во всяком случае. Что может быть отвратней одиночества, сопряжённого с необходимостью сосуществовать и контактировать с множеством ненужных и непонимающих?

Нужно срочно учиться самообладанию. Невозможно больше позориться при интересующих меня людях. Зачем этот смех по поводу и без, зачем так много слов, зачем, в конце концов, эта робость? Меж тем из меня вполне мог бы выйти серьёзный деловой человек. Я пока не ставлю себе целью вытравить из себя романтизм (ибо, чёрт знает, может, это единственное хорошее, что во мне есть), но этого и не понадобилось бы, умей я держать себя на людях.

В который раз убеждаюсь в том, что ближе Мари у меня никого нет. Я хоть и примирился с мыслью о том, чтобы мы отдалились друг от друга, но мне всё ещё очень приятно, когда она ко мне обращается. Удивительный всё-таки человек.

В один прекрасный день я кого-нибудь убью. Либо себя, либо их всех.

Начал читать "Демиана" Гессе. Действительно, годная вещь. По крайней мере, уже сейчас ей удалось пробудить во мне мысль. То, что это ни к чему не привело - разговор отдельный. Я, конечно, могу сослаться на то, что её (мысли) предмет для меня, несмотря на актуальность, является новым (ибо я до сих пор отчего-то не задумывался о том, как для меня проходило расставание с невинным детством); но мне самому прекрасно известно, что всё дело в лености ума, потому как размышлять я отвык совершенно.
Порой думаю : может, мне вовсе не стоит читать? Ведь что толку от этого, если я потом даже не могу вспомнить, о чём читал. Что ж, в крайнем случае, завещаю свою библиотеку Мари или Василию.

Неудивительно, что, перейдя в новый класс, я тут же нашёл себе очередной объект для симпатии. Только отчего меня это так беспокоит? Да, я не привык испытывать ощутимые эмоции (плохо звучит; впрочем, неважно), но небольшое их количество мне не повредит.
Впрочем, я, кажется, догадываюсь, что мне не по душе. Это симпатия, смешанная с завистью, вызванной чётким сознанием того, что человек меня в чём-то превосходит. Я никогда не уверен, что вызывающие зависть черты мне самому нужны, и потому не берусь их в себе воспитывать, но внутренние противоречия не дают покоя. Нужна система. Нужна целенаправленная работа над собой, а не распукание соплей и вздохи.
Хотя нужна ли...теперь?

Вот что я написал? Хуйню написал. Это никуда не годится. Неужто я даже резонёрству не могу предаваться, не выказывая при этом собственного убожества столь явно, что самому становится тошно? Неужто я разучился соблюдать хоть какую-то последовательность в выражении собственных мыслей? Ведь только что собирался начать вести дневник, как следует!
Мда. Сдаётся мне, с такой путаницей в голове экзамен по литературе я не сдам. Чёрт его знает, что теперь делать. Ведь я собрался переходить в гум. Впрочем, я нынче ни в одном своём желании не уверен, и это-то всего скверней.

Прошлой ночью я почувствовал, что существование внушает мне страх. Так, в общем-то, и должно быть, но отчего-то ощущаю я этот страх очень редко, хотя жизнь - это невообразимо жуткая вещь.
Осознание того, что всё просрано заочно и что ничего больше не будет и быть не может, приходит всё чаще. Однако в то же самое время я начинаю ощущать в себе силы и готовность жить нормальной жизнью, даже к чему-то стремиться и что-то из себя лепить. Быть может, мне просто всё равно.
Кажется, моя судьба целиком и полностью отдана во власть случая. Что ж, посмотрим, что будет дальше.

Безнадёжно спокоен. И всё ж удивительно, как эта поразительная даже для меня устойчивость сменяется порой приступами болезненной слабости, когда, кажется, одно лишнее слово может толкнуть к самому краю бездны. В такие моменты мне начинает казаться, что я перечитал Достоевского и становлюсь невротиком. И что цитирование строчки из песни СГ окажется...пророческим что ли.
Удивительно и то, что, чем безнадёжнее мои суждения о жизни, тем больше я ощущаю в себе желания и готовности продолжать своё существование. Становится интересно. Интересно? Мне? Хорошо, если так. Впрочем, протянешь ли долго с такой пустотою в душе? Хотя на привычке люди и до 70 лет дотягивают.

3 день бессмысленного и беспощадного противостояния (читай - срача) из-за заставки на моём айфоне. Отец пока молчит, мать, изрядно поистерив и несколько раз порыдав, кажется, успокоилась. Неужто победа за мной?
Хотелось бы, чтобы всё это закончилось. Всего лучше, если выйдет мирно, а то я было всерьёз собрался бежать. Посмотрим, что будет дальше. Так или иначе, неприятнейший осадок от этой истории останется неминуемо. Я разочарован в людях, ибо, благодаря сей истории, особенно отчётливо увидел, как страшны они бывают в своей фанатичности, как ограниченны и мелочны.
Меж тем убедился, что съезжать нужно при первой возможности. Очень жаль, что я столь многим обязан этим людям.

Постоянные проблески презрения по отношению к самому себе (недостаточно, впрочем, сильное, но всё же). Не способен сделать ничего, не пожалев об этом в ту же минуту. Всё кажется лишним, пошлым, пустым, неловким, так что не хочется контактировать с кем бы то ни было. Стыдно за свои мысли и форму их изложения, стыдно за своё поведение, за каждую лишнюю улыбку и за свой вид стыдно.
Как люди вообще терпят свою оболочку? На какой-то момент захотелось содрать её, стряхнуть, брезгливо, как какое-нибудь насекомое. Как выносят этот быт, этот бред и суету? Как добровольно подписываются на это?

Состояние психики стабильное, разум чист, и вроде бы даже силы есть, а делать ничего не хочется. Совсем. Не могу решиться даже на то, чтобы посмотреть фильм. А дел, следует заметить, меньше не становится.
Где-то треть дня я проспал. Намереваюсь продолжать в том же духе.
Родители, видимо, поехали на этот Фестиваль света. Зато хоть немного побуду один, это уже плюс. Досадно, правда, что в гости к одному прекрасному человеку меня всё-таки не отпустили. Буду отыгрываться после экскурсии. Может, решусь прогуляться по утренней Москве.
А всего лучше было бы завалиться с ночевкой к человеку, у которого есть алкоголь и сигареты, слушать музыку, лёжа на полу и горланить стихи с балкона. Эх...

Как всегда, задремал над учебником. Очнувшись, ощутил на какое-то мгновение страх. Он пришёл неизвестно откуда, даже не назвав своего имени, но от него веяло экзистенциализмом и - в равной степени - инфантильностью. Страх перед жизнью и отсюда перед существованием как таковым. Исчез он быстро. Но я решил открыть окно и чрезвычайно резкий и громкий гул (дом расположен у дороги) заставил меня поёжиться. Кажется, иногда я вдруг становлюсь очень чувствительным к малейшему нарушению покоя.
Впрочем, вздор. Наверняка вздор. Всего лишь стыд от осознания того, что никак не могу выучить тему, и боязнь того, что заметят, что я открыл окно. Слишком я здоров для таких фокусов.

Втихую заварил себе кофе. Надеюсь (в который раз?) просидеть хотя бы часов до 3 и почитать Маяковского.
Нашёл у бабушки книгу о химии на французском, к тому же достаточно старую (указана всего одна дата : 1900 год; возможно, она и правда настолько стара). Безмерно люблю её жилище за возможность таких неожиданных находок. У неё тут пылится целая куча писем, открыток, фотографий, книг (по большей части, правда, не представляющих для меня особого интереса), пластинки, да к тому же старый чемодан и полароид.
Любитель я всякого барахлишка, каюсь.
А ещё здесь крайне уютно и покойно. Только душновато. Зато вид из окна чудесный. Может, и правда переехать?

Медленно, но верно продвигаюсь в решении ЕГЭ по математике. За окном прекрасные холодные оттенки, как раз то, что нужно. От приоткрытой форточки тянет свежий, прохладный осенний воздух, смешиваясь по пути с обволакивающе тёплым, поднимающимся от батареи. Вспомнил о наших посиделках с М. Наверное, мне не хватает чего-то подобного. Наверное, стоит уже посмотреть в глаза одиночеству и, отбросив праздный романтизм, взяться за дела.
Погода с щемящим привкусом светлой печали. В такую погоду только и делать что пить чай, читать русскую классику и прерываться разве что ради неспешной прогулки по парку.

Красота - это пустое. Как же низко я пал, раз всю свою жизнь свёл к каким-то сантиментам?

Ненавижу себя. Надо сделать себе табличку "Извините. Лучше бы я промолчал" и носить её, блять, постоянно. У меня была возможность сказать, наконец, что думаю, сказать что-то настоящее. Д.М., конечно, был впечатлён, но я, я был смешон. И всё-таки у этого человека совершенно прекрасная улыбка. В нём есть что-то живое и настоящее.
А мне надо было родиться немым. Я хотя бы не пытался бы. По большей части мне нечего сказать. А в остальном...Я не могу ни петь, ни играть, ни рисовать, ни говорить как следует. Я ничего не могу донести. У меня только есть набор песен, картинок и стихов, посредством которых почти всё уже было сказано.
И почему, почему, почему я, такой пустой и лишний, ещё существую?

Нет желания ничего писать. Состояние психики крайне стабильное. Удручающе стабильное, ибо, выходит, есть все основания для того, чтобы действовать, я действовать, разумеется, не хочется. Не хочется ничего, даже смерти. Впрочем, я уже давно свыкся с идеей небытия, и, возможно, подобное состояние как раз располагает к самоликвидации. Писал сегодня, в том числе и об этом. Писал на уроке. Но это сущий пустяк. Смущает разве только иррациональность, рискующая одержать окончательную победу на моей волей.
Перманентное желание упасть на колени, закричать, закрыть лицо руками. Но на то нет причин.
Вот ещё любопытной момент. Заметил, что само слово "веселье" вызывает у меня недоумение. Как это? Зачем?

Сегодня на психологии обо мне говорили, пожалуй, больше, чем за весь предыдущий год в принципе. Убедился в том, что И.К. видит меня насквозь, ибо иногда из-за недостатков её мышления я забываю, что она отнюдь не глупа. А из-за недостатков мышления собственного забываю, что ничего не скрываю и даже не пытаюсь скрывать. После занятия разболтался, как-то напряжённо смеялся, улыбался зачем-то. Ненавижу себя за это, потому что намеревался уйти в изоляцию, а веду себя как кретин. А ещё улыбка на моём ебальнике выглядит настолько отвратительно, что я никому не пожелал бы сие наблюдать.
И. стоял рядом. Вот загадка. Почему мне нравятся замкнутые типы, к котором именно я подступиться никак не могу?

Как всегда, выполнение крохотного домашнего задания растянул на весь вечер.
Заслушался песнями "макулатуры". Чертовски хочется обнять или хотя бы пожать руку кому-нибудь из этих ребят вроде ночных грузчиков или iamempty. Никакая музыка не была мне настолько близка.
С горем пополам дочитал Камю. Так и не уловил суть, многого не понял и не собрал мысли (свои и автора) в что-то более-менее цельное и подвергаемое критическому анализу. Придётся перечитывать ещё раза 3.
В общем, всё идёт своим чередом.
А я так и не научился складно писать заметки. Но да что снова об этом.

Прилёг на диван, накрывшись пледом, включил музыку и, случайно обернувшись, бросил взгляд на окно. Сквозь полупрозрачные шторы виднеется понемного заходящее солнце. И отчего-то таким прекрасным показался мне этот скромный вид, что стало как-то радостно и тепло на душе. На мгновение радужные перспективы одинокого существования в такой вот небольшой квартире в тишине, покое и отрешённости от будничной суеты промелькнули у меня перед глазами.
Но тут пришёл отец, а значит, скоро придёт и мать, и придётся вернуться к учёбе, медленно и бестолково довести до конца этот день, чтобы поскорее уснуть, а там снова пуститься в бег по замкнутому кругу по чьим-то чужим правилам.

Вроде бы я должен писать о том, что я делаю, но коль скоро я по большей части не делаю ничего, продолжу выплёскивать сюда обрывки собственных мыслей.

Всё меньше вписываюсь или, точнее, стремлюсь вписываться в окружающую действительность. Зачем я делаю это? Зачем по несколько часов в день провожу в окружении этих людей, имитируя учебную деятельность? Зачем зазубриваю информацию, которую не осознаю, только чтобы не сказали про меня, что я плохо работаю? Почему я вынужден терпеть унижение, дрожа и запинающимся голосом зачитывая очередной стих?
И ради чего мне стараться? Чтобы поступить "хоть куда-нибудь" и страдать ещё 5 лет? Просто чтобы изображать из себя перспективного и успешного? Зачем?

Посмотрел сегодня на людей вокруг и почувствовал привкус смиренного отвращения. Мне противны эти симпатичные, правильные лица. Противны их энергичные, умные, уверенные в себе молодые хозяева. Они знают, чего хотят, а если и не знают, то всё равно всё сделают пра-виль-но. По-своему правильно. Они вписываются в окружающую действительность, они знают, как существовать. Я не могу сказать, что я их ненавижу, о нет. Но рядом с ними моя ничтожность как социального элемента и несостоятельность моей личности особенно остро ощутимы. Как им удаётся так хорошо держаться, когда я сам не способен как следует ни управлять своим телом, ни пользоваться своим разумом?

День проходит вполне неплохо.
Так как проект писать всё-таки надо, поехал за книгами по истории. Ничего нужного не нашёл, зато накупил худ. литературы. По дороге в Сокорос ел гречневую лапшу (палочками - второй раз в жизни). Там вновь никого не встретил. Прошёлся привычным маршрутом и по традиции съел рогалик со сгущёнкой. Они всё так же удивительно вкусны. Даже не заходил на конюшню пони-клуба. Зато у манежа обнаружил целых 5 тощих, но милых и ласковых кошек. Позже накупил всяких вкусностей, и вот теперь сижу дома.
Обнаружил, что заболеваю. Отчаянно надеюсь, что мне поплохеет к завтрашнему утру, и я останусь дома, но уверен, что этого не произойдёт. Так или иначе, уроки придётся делать.

Вновь думал о том, что страдание, тревога, даже неудовлетворённость честнее радости и довольства. Я всё ещё склонен полагать, что человек мыслящий и (в особенности) чувствующий обречён быть несчастным, и это абсолютно нормально. Впуская в себя часть мира, невозможно оставаться безразличным. Я же, увы, достаточно равнодушен даже к самому себе, что вызывает определённые опасения. Пока что пытаюсь барахтаться, но не знаю, сколько ещё продержусь, прежде чем меня поглотит бытовуха. Сомневаюсь, что меня можно пробудить, что я когда-нибудь заживу в полной мере.

Думал поглотить шоколадку и поиграть в Victoria II. Как назло, шоколадка оказалось невкусной, а игра вылетает.

На душе удивительная лёгкость (наверное, из-за предстоящего выходного дня). Почему-то неизменно прислушиваюсь к шелесту листьев, колеблемых ветром, на одном и то же участке дороги к дому. И вообще именно на этом участке я обыкновенно замечаю красоту в окружающем мире. Отчего так?
Вновь на свой страх и риск стащил у отца сигарету. А тут ещё как назло бабушка нанесла неожиданный визит. Благо обошлось (уже в который раз; я всё-таки достаточно везучий человек). А ещё я понял, что в этой жизни явно не научусь курить даже не изящно, а сколько-нибудь естественно.

P.S. Пока писал, пельмени превратились в ошмётки теста, прилипшие к ковшу. Кулинар из меня божественный. Но ничего, мне не привыкать.

Это может показаться странным, но я впервые почувствовал, что кровь имеет привкус железа. Раньше не замечал. Довольно любопытно.