Постоялец лимба

Я просто нечто. Я сверхчеловечище. Я инсекнутый уроборос, отсасывающий сам у себя.
Невероятно, сколь много говна может завестись в кавернах штучной костяной избушки размером 30 на 20.
Я слышу, как сморщенные лиственные влагалища трепещут за окном, готовясь уже вырвать свою плоть из собственнических отцовских пут и отдаться наконец жестокому, но такому вожделенному норд-осту.
Это осень, бро. Твое время. Ты ждал этого почти 12 нескончаемых месяцев, обламывая от тремора зубы по полкариеса в квартал.
Теперь просто расслабься. Сходи проверь, журчит ли вода в стояке. Помедитируй на чужие рыжие усы. Полапай свой хвост.
Проживи хотя бы 30 осмысленных секунд.
Осень - насущный шанс. Отращивай клыки.

ПЕРФЕКЦИОНИСТ, Я ВЫБИРАЮ ТЕБЯ
Как выбрал ты, блуждая в лабиринте с бессчетностью рандомных поворотов, с сомнительной подсказкой кровью в тупике, прийти к единственному во вселенной перекрестку, где плоскостопый след оставила моя хромая тень?
Ты выбрал не тот день и не тот повод. Мне даже отражение не врет.
Секретов больше нет.
Мы верили, секреты - это выход. В них черпаешь уверенность и кайф. Так крестит героинщик грязный шприц, в зудящей вене растворяя совесть.
К черту твой секрет.
И. К черту. Мой.
P.S. НЕ ПЕРФЕКЦИОНИСТ А СЛОУПОК ЗАПОЙНАЯ ТЫ ДЕРЕВЕНЩИНА ЛОЛ

Калякай рисуночки. Любуйся на своих демонов. Тщи себя гением, чертов кусок макулатуры.
Расставляй точки. Растягивай синусоиды. Растерзай геометрию своего межпозвоночного пространства. Настало время изнанки.
Я не стану смотреть в глаза твоим ожившим иллюзиям, я здесь только чтоб точить карандаши.
Ты можешь до самого зимнецветения скрести по загаженным половицам своих недофантазий - твоё старое тело неизбежно оставит тебя в дураках. Дрогнет рука, и память повиснет в липких нитях полустраха-полужизни. Конец уже вытиснен, на твоей же дряблой обложке.
Оглянись, несчастный ростовщик. Никто не хочет твоих фальшивых ассигнаций. Нет смысла прятать священный грааль.
Калякай рисуночки. Бумага, выкуси!

Ну, какова тебе так называемая правда? Ты всего лишь озабоченное "ты", значащее для человечества (равно как и для тебя самого) не более, чем отвратительный представитель местной экзотической фауны с обломанными жвалами и красным, разодранным в исступленном крике самоуничижения ртом. Ты ископаемое. Не существующее ни сегодня, никогда.
Ты был никем. Жил никем. Ты даже воображал себя никем. Кого же ты увидишь в зеркале?
Интрига!

Тут слишком много дураков, тебе не кажется? Как будто попал на кошмарный рынок каннибалов, что пытаются всучить тебе радужные куски человечины в соусе из собственной спермы и мозгов. Напоминает выуживание твоих жалких мыслей на поверхность этой совершенной реальности, не так ли? В надежде, что какой-нибудь идиот купится на привлекательный в сумерках обмызок кости и не захочет выпустить его из своих гнилых зубов, в силу их полной недееспособности высслюнить проглоченный яд, а потому вынужденный наслаждаться всученным куском позолоченного дерьма.

А она живучее, чем казалось.
Садистски мигает карминовым хрустким моргалом. Запаха уже нет, только слабый налет парафина. Что ж, и ее обработали.
И даже люди, подумай только - люди, - сегодня как изваяния. Как я. Устало клонятся вдоль насыпи, никому не хочется штурмовать замки. Даже дышится светлее, и ноги уже привыкли к липкой подошве, где-то сушатся мысли.
Досадно думать, это все оттого, что тебе лишний час позволили пренебречь твоей бессрочной конурой. До завтра. И плевать мне на витрины.
Забавное несоответствие: лучше выглядишь, когда есть за что сетовать на судьбу. А сегодня я есть созвучие.
Я застывший в сливе краснорожий бумажный журавлик.

В начале был сидр.
А смысл все так же издевательски ускользал от его содрогающихся с похмелья синапсов.
И создал он себе аккаунт.
И сказал он: пиши о себе в мужском роде и в 3-м лице.
И был вечер, и было утро: день все такой же бессмысленный.
На раковине мозолит замусоленный глаз пошлая красная роза. Причем не моя. А ночью невидимые безглазые твари ощиплют ее до кости.
Слишком много всего. Слишком много. А я всего лишь один.
Пускай завтра не наступит, ну, или пусть меня хотя бы затопит огрызками моих ненаписанных никому не нужных мемуаров, доверху, по самые гланды. Лишь бы не начинать, лишь бы снова не начинать бежать по кругу, мерзкая крыса, и вновь и снова, бежать по кругу, снова - от себя.