Школьница

Выпал снег. Я бежала на йогу в своей осенней куртке и смотрела на маленькие снежинки. Возвращаясь с йоги, я не смела спрятать руки в карманах, несмотря на то, что они были красными от мороза.
Мне вспомнился один эпизод. Тогда тоже было холодно, разгар зимы, и я не пошла на лепку. Вместо этого я спряталась у Нее. Мы ушли за час до окончания занятия и за несколько минут до прихода Ее матери. У нас в руках была стопка с листовками Adventure time (Возьми то, что тебе нужно) и клей. Мы расклеили дюжину этих листовок с негнущимися пальцами и красными руками. Возвращались мы жутко продрогшими, но отчего-то счастливыми.
Отчего же? Я не могла тогда понять, но понимаю сейчас, с болью глядя на снег.

Летом я встретила одну любопытную особу, которая училась на сурдпедагога. Встретились мы дважды, и встречи эти были мимолетны, но содержательны. Она приехала в Петербург на неделю, и это был один из ее последних дней. Я провожала ее до метро, и напоследок она сказала: "Найди себе хобби получше, чем самокопание". В следующее мгновения я увидела ее спину.
Прошло уже три месяца. Удивительно, но вспомнила я ее слова только сегодня, сидя в автобусе из Петербурга. Я смотрела на все эти серые машины, что стремились в серый город, смотрела на низкое сероватое небо и думала о ее словах. Я не самокопаюсь. У меня нет чего-то, в чем можно копаться - чувств, эмоций. Во мне сотни страниц книг, но не меня.

Как обманчивы чувства.
Идя на английский, я вновь залипла на автобус. О, эти автобусы. Стоит мне сесть в один из таких, устроиться у окна, вставить наушники, и я уже в другом мире - на пути к чему-то гораздо большему, чем просто жизнь. И тогда. В кармане противно ноют денежки, а в сердце - желание и предчувствие. Если я сяду в автобус, я вернусь - домой. В мой милый дом с зелеными занавесками и вечной темнотой за стеклами. Я не знаю, что с этими стеклопакетами и с этим домом, но в какое бы время суток я не приходила, за окном всегда были ранние сумерки, которые постепенно сгущались.
И вот - я чувствую. Ну же, садись, едь домой! Но автобус медленно отъезжает, и я не успею догнать. И остаюсь.

На физре девочки болтали о любви: Диана любит какого-то парня, и всем это очевидно, но она это отрицает. И я всерьез задумалась о Максе, о котором уже, казалось, и забыла за последнее время, всего раз или два вспоминала, обнаруживая его страницу в закладках.
Люблю ли я его? Любовь - слишком сильное чувство, оно подразумевает под собой всё и сразу. То, что испытываю я, с этим не сравнится. Это, скорее, слабая симпатия и потребность видеть его, читать его сообщения, слышать его голос. И мне совершенно плевать, что он меня не любит, даже не смотрит в мою сторону. Мне довольно видеть его. Пусть у него есть девушка - а у него она несомненно есть, - пусть он мудак, и его шутки пошлые и глупые.

Они говорят, что через уже полгода наши проблемы покажутся нам же просто смешными и глупыми.
Даже сейчас, спустя год я с ужасом смотрю на тогдашние проблемы и в тайне восхищаюсь собой - молодец, выжила же. И тихо-тихо под нос бурчу, глядя в отражение своих же глаз - ты молодец, ты и с этим справишься, я в тебя верю. Похоже, это непонятное и лохматое существо в зеркале - единственный человек, кто еще продолжает говорить мне этот пафос.
Мне написала Она, и я едва не пустилась в пляс. Всего одно сообщение, несколько слов, а я уже лечу на крыльях счастья и любви. Как я по Ней скучала, если бы Она только могла себе представить. Одно слово о Ней, и я плачу, но не сейчас. В мыслях только Она.

Неужели они не понимают, что все, абсолютно все, до единого комплексы внушаются нам, когда мы смотрим на других? Другие ходят в кино, гуляют допоздна, остаются на ночевках - и мы хотим так же, мы тоже хотим визжать как сумасшедшие на концертах, прятать сигареты и, смеясь, говорить "Нет, я не пьян!" в трубку, уговаривая остаться хотя бы на ночь.
А они говорят - будь тихой, запирают нас на сотню замков, впихивают в наши длинные расписания еще парочку занятий - в воскресенье и в субботу, чтобы уж наверняка. И встречают нас по пути с учебы, часов в 9 вечера, чтобы мы не свернули с пути, шли только в неуютную и холодную квартиру, где мы не живем - существуем.
Неужели они не понимают? Мы же дети.

Кладезь грандиозных идей с ужасной памятью! Хотите - обращайтесь.
Вдохновленная примером полезла в ванную, развела пену новым гелем для души сестры - м-м, с запахом мохито, - сижу. Минута - закружилась голова, и в голове появился достаточно глупый вопрос - а почему я забросила свои любимые посиделки в ванной? Помимо того, что ванная мала мне, и я не могу лечь в нее полноценно. Две минуты - сознание стремительно пытается ускользнуть, как вода из-под меня. Забавно. Проявились первые признаки моего любимого - стоило мне открыть глаза, и я уже вижу все очень мелким, почти неразличимым. Синдром Алисы в стране чудес. Три минуты - первые капли крови из носа и словно лампочка мысль - давление!

Бывает, что человек ломается - бесповоротно и безнадежно. Бывает, что ломают его - вонзая поглубже свои несказанные слова и неистолкованные взгляды.
Психолог нарисовала на доске круг-гармонию-внутри-человека и сказала: "Как вы думаете, что будет с человеком, если он будет неуважаем, если он будет чувствовать только негатив к окружающему и самому себе, если его никто не будет понимать?"
Чуть не ответила - он будет мной.
"Он замкнется в себе, будет в вечной депрессии, а после... Вы и сами догадались"
На этом месте я нервно положила руки под стол, пряча под короткими рукавами и ремешками часов ненавистные шрамы. Если я и жалею, то только об одном - о том, что не удалось.

Ненавижу себя. Ненавижу себя за каждое слово, за каждый жест. Ненавижу за каждый невидящий взгляд испорченных глаз, ненавижу эти полуслепые глаза. Ненавижу свой желудок, ненавижу диеты, которыми садила желудок, ни разу не задумываясь в мечте о будущем. Ненавижу свои ноги, длинные и жирные, ненавижу пальцы, неряшливые и будто бы нарочно разные. Ненавижу себя за свою худобу и за свои слои жира на животе и ногах. Ненавижу свои руки, длинные и в шрамах. Ненавижу каждый шрам, каждую свою слабость, что позволила мне взять в руки ножницы и ножи, осколки стекол и заточки, чтобы поставить себе лишний шрам. Ненавижу себя целиком и полностью за каждый вздох и каждый дюйм своего ничтожного тела.

Мать радостно тянет мне газету, приговаривая, что там есть статья, как дожить до ста. Я отвечаю ей, что не вижу смысла жить до ста. Я говорю ей, что человек - всего лишь зверь, животное, а животные оставляют и больных и старых особей умирать. Я говорю ей, что человеку тоже стоит избавляться от старых и больных, так как они больше не приносят пользу обществу. Мать больше не тянет мне газету.
Шел 271 день 2014 года, который забрал у меня достаточно людей. Которых я любила, которые любили меня, которые мне слепо верили и которые обманом добивались чего-то от меня. Кого-то я слепо ненавижу, к кому-то я испытываю нежность и теплоту. С кем-то я бы хотела поговорить вновь, а кого-то видеть мертвым.

Мы писали на больших листах, что для нас семья. "Ну, это же легко. Семья - это семь я, семь меня. Я работаю, я убираю, я готовлю, я ем, я отдыхаю, я читаю, я пишу!"
Что меня связывает с этими людьми? Только общая жилплощадь, которую я даже "домом" не смею назвать, да ДНК, которого я бы не хотела со сем наследством? Они не знают меня, не знают обо мне ничего.
Почему ты не ешь? С кем ты общаешься? Как день провела?
Не хочу, да есть там пара человек, никак.
Они даже не могут сразу сказать, сколько мне лет или когда мой др, хотя я и сама не всегда могу ответить на эти вопросы касательно себя. Их же даты я ОБЯЗАНА знать. Почему? Просто потому.
Семейные пьяные рожи. У меня нет ничего общего с ними.

Если, посмотрев на мои замечательные и глубокие мешки под глазами, меня спросят, что я делала этой голодной и бессонной ночью, я честно отвечу - смотрела трейлеры ужастиков.
Сами ужастики я смотрю редко, только по телевизору и в светлой просторной комнате, или в компании хоть кого-нибудь, чтобы было легче, вцепившись в рукав соседа, переживать случившиеся, смешно стуча зубами, вздрагивая от страшных рож. Почему? Ну, вот так получилось. Только теперь я оставлена разве что с не очень веселой старушкой-Судьбой, которая скрипит табаком в зубах, злобно скалясь. Мало подходит для совместного просмотра ужастика, скажу я вам.
Хоть к Царю иди, да бей челом: идем фильм смотреть. Знаю - не откажет.

Иногда у меня бывают сложные дни, когда я чувствую эту безумную и сосущую пустоту внутри. Тогда приходится срываться, целенаправленно идти на кухню и жалобно спрашивать у родителей разрешение на еду. "Конечно, бери! Ты ж и без этого нормально ешь!"
Не ем. Не знают.
А после рассматриваю себя в зеркале и оттягиваю кожу с ляшек, с живота, на руках болтается слой жира, такой только задень - весь день трястись будет.
Ведь я не самая толстая, напротив, в классе я еще с самым меньшим индексом, а все равно чувствую себя коровой.
Если нет голода, то я не ем. А голод же практически исчез из моей жизни. Что это? Что подразумевается? Какой он? Как его почувствовать?

Если и был день более удивительный, чем этот, то он был явно не в моей жизни.
Учительница по английскому предложила меня подвезти. Списав все на ее дурачество, я не придала этому должного значения, хотя, конечно, и подождала ее на всякий случай. Каково же было мое удивление, когда я стояла возле белой ауди и слышала будто издали ее голос: "Ты вперед?"
Вообще-то у меня панический страх машин, натуральная фобия, но ничего, села, пристегнулась и судорожно вцепилась в ремень. Она меня успокаивала слабыми убеждениями, что она умеет водить машину, и уже когда мы подъезжали к дому, я расслабилась. Наплевав на диету, которой я обязана Дейву, я сижу и ем сахар, пытаясь успокоить свое возбуждение

Жизнь в воспоминаниях, вне всяких сомнений, прекрасна.
В воспоминаниях, где есть Она.
Она пила кофе, который Ей был противопоказан, курила сигареты одну за одной и жутко, должно быть, была разочарована тем, что еще жива.
Она не сидела на месте, и застать Ее дома - маленький праздник. Она называла свой дом "библиотекой" и отдавала книги страждущим почитать что-то хорошее.
Она читала и писала что-то свое.
Она смотрела детские мультики с великим взрослым наслаждением.
Она не была ребенком, Она была старше меня, но при этом в ней играло детство.
Она ответственно подходила ко всему.
И как же я была глупа рядом с Ней.
Она ни за что не ответит мне сейчас, но я хочу сказать ей Спасибо.

Зеленый.
Если бы я раньше поняла, как этот цвет связан с Ней, я бы не мучилась так сейчас.
Помню, как первую запись я делала на Ее стене зеленым маркером. Помню, как впервые увидела у Нее зеленую обложку книги Фрая. Она меня на него и подсадила. Помню, как мы купили какую-то зеленую книгу, и я напичкала ее зелеными самоклейными закладками и пометками на полях. "Ненавижу, когда портят книги", - говорила Она. "Спасибо тебе за это," - говорила Она после.
Зеленые занавески и зеленые листы намалеванной пальмы.
Зеленый чай.
Зеленые обои и зеленый диван. Зеленые покрывала и зеленая краска для волос. Зеленые глаза и зеленая лента на запястье. Когда-то благодаря такой мы познакомились.
Зеленый.

Дом там, где душа.
У моего дома зеленые занавески и голубые стены с нарисованными краской пальмами, которых уже и не видно за большим количеством разных записей. Еще мой дом пахнет овсом и опилками, хотя хомяков нет уже года 3. Самая обычная кухня совсем без еды, но с морем чая. Продавленный диван и вечно включенное радио. Вечный уют и полки с книгами, со всякими разными, но всегда интересными. Иногда думаю, что с ними стало после Нее. Ухаживает ли кто за Ее комнатой или все Ее вещи пропали вместе с Ней?
Напротив Ее окна поставили новую детскую площадку. Закрыли магазин, в который мы с Ней ходили. Закрыли второй. От Нее остается все меньше и меньше, и Она проявляется в окружающем.
Зеленый.

Засыпаю, утыкаясь в мокрые волосы и в такую же мокрую подушку, чтобы нельзя было понять, от чего она мокрая - от слез или от волос.

Ее нет. И ничего не изменишь. Я давно готовила себя к этому, к тому, что ее не будет рядом. Но каждый раз я предательски поднимаю голову, смотрю на темный глаз ее окна, когда-то приветливо зеленого для меня, а сейчас холодно голубого. Она не вернется, я знаю это. И я не отдам ей ее подарок, не отдам ей ее книги. Она многому меня научила, она была для меня чуть большим, нежели просто Учителем. Она была для меня... Так почему же ее нет сейчас? Ловлю ее силуэт в толпе, не признаюсь себе, но ищу ее взглядом, ее цветные волосы, ее взгляд слепых глаз в никуда. Ее нет