asterion

Снова ударился в Наруто.
Снова снятся странные сны.
Снова готовлюсь к соревнованиям.
Снова экзамены.
Снова не хватает денег ни на что, кроме лапши и овсянки.
Снова чувствую себя подавленным.
Месяц прошёл как-то незаметно.

Кажется, я проебал эту неделю.

Третьи сутки без сна. Уже нет сил.
День был слишком дерьмовым, я выжат и не могу двух слов связать.
Доброй ночи.
Я спать.

У моего младшего брата звонкий пронзительный голос.
У моего младшего брата белые волосы и серо-стальные радужки.
Мой младший брат — неугомонный и непоседливый, шумный. Вещи ломаются от одного его прикосновения к ним. В этом мы похожи.
Мой младший брат не прячет эмоций. Хочешь узнать, о чём он думает — взгляни на его лицо. Всё написано.
А думает он часто о космосе. Хочет быть астрофизиком.
Он и сам светится, как сверхновая. Весь. Особенно глаза.
Мой младший брат — моя персональная звезда.
Я дал ему имя, когда он родился.
Я эгоист. Мне плевать на чужие звёзды. Пусть только он — моя! — не угасает.
Пусть всегда улыбается.

Пробыл весь день у друга.
Пили вино и смотрели аниме. Дрались за привилегию занять стул на колёсиках, как маленькие. Стул отвоевал я. Сидели по очереди — менялись после каждой серии.
Единственный человек, который заставляет меня улыбаться хоть изредка. Порой я не понимаю, что заставляет его оставаться рядом со мной, но пусть это просто не кончается. Никогда.

А утро обыкновенное, такое же, как и сотни других до него. Ни хуже, ни лучше. Такая пугающе ровная полоса.
Хотя, может быть, так и надо.
Всё равно приемлемее, чем морально разлагаться.

Наблюдай, как твои идеалы истекают призрачной плазмой, реинкарнируйся вместе с ними, чтобы умереть вновь, и так монотонно-циклически — раз за разом... Не надоело портить собственную кровь?

Глобальная сеть завладела твоим сознанием, ты придумал для самого себя неимоверно ложного бога. Иди к чёрту, ничтожное создание — туда тебе прямая дорога.

Не оборачивайся, не смотри назад — бесполезно, поверь, ведь ниже только разукрашенная, как катафалк невесты, дверь в Ад.

В последние несколько лет каждый новый день для меня ничем не отличается от предыдущего. Я хожу по кругу, наизусть зная все возможные исходы суток на неделю вперёд. Я потерялся в нескончаемых рутинных буднях, которые до мельчайших черт похожи друг на друга. Существую на рефлексах.
Иногда мне кажется, что я уже умер.

Если бы у меня была возможность прогнать из своей жизни какого-то человека, то я прогнал бы из неё себя.

Растворись в тишине, пустоте и во тьме, замирай в глубине, замыкайся в тюрьме, воскресай, погибай — перья ярко горят, но навряд ли они удивят этот ад.

Золотое руно прогорело дотла, в отпечатках окно, все в осколках стекла. Кровью плачет закат — заалел над рекой, и в тиши искривят тень за тонкой рукой.

Клеткой пламени враз ограню бриллиант, в тёмных омутах глаз без усталых констант. Умирая в листве, задыхаясь волной... Мы увидимся ранней весной.

И туманной строкой — кружевной караван, надо мною смеётся планета Уран. Расщепись в бирюзе, поскорее сгори, развались, раскрутись колесом и умри.

Вчера, впервые за три года, я почувствовал себя спокойным. Не счастливым, а просто достигшим какого-то странного состояния гармонии со Вселенной. И это ощущалось мною острее, чем каждое из душевных страданий, пережитых мною в то или иное время. Я словно был частью чего-то огромного и невероятно сильного, всем — и одновременно ничем.
Словно напился до кругов перед глазами, только ещё умиротворённее.