Uranus

Самые опасные болезни те, которые заставляют нас думать, будто с нами всё в порядке.

Люди не должны забывать, что на земле им отведено очень небольшое место, что они живут в окружении природы, которая легко может взять обратно всё, что она дала человеку. Ей ничего не стоит смести нас с лица земли своим дыханием или затопить нас водами океана - просто чтобы ещё раз напомнить человеку, что он не так всемогущ, как думает. Если мы не будем постоянно ощущать её рядом с собой в ночи, мы позабудем, какой она может быть грозной и могущественной. И тогда в один прекрасный день она придет и поглотит нас.
Понимаете?

Я просыпаюсь в холодном поту.
Я просыпаюсь в кошмарном бреду.
Как будто дом наш залило водой
И что в живых остались только мы с тобой.

И что над нами - километры воды,
И что над нами бьют хвостами киты,
И кислорода не хватит на двоих.
Я лежу в темноте.

Человек может смириться с мыслью о собственной смерти, но не с отсутствием тех, кого любит.

Я развитой человек, читаю разные замечательные книги, но никак не могу понять направления, чего мне, собственно, хочется, жить мне или застрелиться, собственно говоря, но тем не менее я всегда ношу при себе револьвер.

Родинка, ямочка, или дурной акцент
Станет кому-то чудом, почти пророчеством.
То, что ты и не видел так много лет,
Кого-то спасает от серого одиночества.

И полюбят тебя обязательно не за то,
Не за то, над чем ты всегда стараешься,
Но как ты ходишь, как снимаешь с себя пальто,
Может как ты плачешь, но скорее как улыбаешься.

Как грызешь колпачок от ручки, ловишь такси,
Или волос отводишь ладонями от лица,
Как ты ноешь с утра, как не знаешь куда идти,
И как в фильмах болеешь за подлеца.

Может вдруг ты зевнёшь,
На важной какой-то встрече,
И сконфуженно сморщишь лоб,
И тебя полюбят,
Именно в этот вечер,
Не за что-то.
А вовсе — наоборот.

Твоим единственным другом является море,
А ты плачешь, смотря на водную гладь.
Наверное, здорово иметь человека,
О котором будешь думать,
Когда тебе придёт пора умирать.

Ничего особенного не произошло, но уже очень давно я не чувствовал себя так х о р о ш о.

Я срываю с уст, перегрызаю пульс.
Я от тебя не тащусь, тебя я к себе не тащу.
Я лишаюсь чувств, но и не отпущу.
Сам себе не помогу и никого не лечу.

Ты однажды придёшь в мой дом,
/мой маленький дом в лесу/.
Скажешь весело:'Здравствуй, Том.
Я пришёл. Ты проспорил су'.
Бросишь пыльный рюкзак на стол,
и за ухом почешешь кота.
Белой глыбой с заснеженных гор,
в моём сердце умрёт пустота.
Но я сделаю вид, что не ждал.
Не скучал, отмеряя дни.
Просто я очень сильно устал.
Я чертовски устал от любви.
От любви ко всему и всем:
к близким, женщинам и друзьям.
Ведь привязанность - тот же плен.
Полюбить - потерять себя.

Я один. Разве это грех?
У меня есть табак. И кот.
Я же счастлив. Счастливей всех.
И в груди не болит, не жжёт.

Без тени сомнений,
Не пряча лица,
Идти к своей цели
Дорогой бойца.

Без страха и лени,
Не веря глупцам,
Вперёд к своей цели
Идти до конца.

Кто всегда идет вперёд,
Пусть порой дорога не проста,
К счастью своему придёт.
Даже если шанс один из ста.

В мире есть немало тех,
Кто, боясь насмешек и проблем,
Променял дорогу вверх
На тоскливый путь стандартных схем.

Чтобы не жалеть потом,
Нужно страх и лень отдать глупцам.
Не сдаваться, быть бойцом
На дороге, что ты выбрал сам.

Грусть обняла меня нежно, и тоскою веет, как прежде.

Мне грустно, потому что я тебя люблю,
И знаю: молодость цветущую твою
Не пощадит молвы коварное гоненье.
За каждый светлый день иль сладкое мгновенье
Слезами и тоской заплатишь ты судьбе.
Мне грустно... потому что весело тебе.

Я усталым таким еще не был
В эту серую морозь и слизь
Мне приснилось рязанское небо
И моя непутёвая жизнь.

Не больна мне ничья измена,
И не радует лёгкость побед,
Тех волос золотое сено
Превращается в серый цвет,

Превращается в пепел и воды,
Когда цедит осенняя муть.
Мне не жаль вас, прошедшие годы,
Ничего не хочу вернуть.

Я устал себя мучить бесцельно.
И с улыбкою странной лица
Полюбил я носить в лёгком теле
Тихий свет и покой мертвеца.

И теперь даже стало не тяжко
Ковылять из притона в притон,
Как в смирительную рубашку
Мы природу берем в бетон.

Я знаю, что несчастье в бабках, поверь.
Ведь нам и горизонта хватит вполне.
Весь мир у твоих ног, но временно:
Завтра всё вернёт назад.
Где балом правят деньги, деньги, пусть так.
Но только нал им не унести на костях.
Весь мир у твоих ног, но временно:
Завтра всё вернёт назад.

Однажды всё сгинет, зачахнет, остынет.
Деньги лишь ступень по дороге вверх, и вниз - лететь.
Всё, о чём мечтал, - мираж над пустыней.
Бабки, чтобы брать и тратить, чёрт с ними.
Я понимаю, деньги лишь ступень,
Но с ними дольше века длится день.

Не хочу снова испытывать то, что и год назад. Снова эта пустота. Не живу, а просто существую.

Я считаю деньги на столе и где-то тлеет мой косяк,
Зеркало убьёт меня когда-нибудь, но не сейчас.
Тоже фальшивый, ты тоже разбит,
Ты тоже пытаешься жить и любить.
Я смотрю в её глаза и вижу только отражение
Денег, машины, одежды.
Это зеркало разбито, как и всё в этом мире
И мы лишь осколками падаем вниз.

Я держал, держал себя, но всё же заклинило.
Подожди, я мне могу так. Боже, всё, это клиника.

Там, где над кроватями окна, и ждет давно
Меня к себе доброжелательный доктор.
Я в порядке, я люблю также честно.
Я спрячу ненависть за добрую и тёплую песню -

Чтобы никто, чтобы никто никогда
Не смог поломать мои замки и ничего не забрал.
Но я так устал, и за собой ненависть всю ношу.
И за спокойствием зрелым всем недовольного юношу я храню.

Спотыкаясь в бутылках, я ползу в ванную
И над зеркалом зачем-то застыл. Так и мои руки трясутся.
И я - то робкий, то пылкий. Но так прикольно
Зашипят на языке витаминки, и я усну.

Пока в тоске растущего испуга
Томиться нам, живя, еще дано,
Но уж сердцам обманывать друг друга
И лгать себе, хладея, суждено;

Пока прильнув сквозь мёрзлое окно,
Нас сторожит ночами тень недуга,
И лишь концы мучительного круга
Не сведены в последнее звено,

Хочу ль понять, тоскою пожираем,
Тот мир, тот миг с его миражным раем...
Уж мига нет - лишь мёртвый брезжит свет...

А сад заглох... и дверь туда забита...
И снег идет... и чёрный силуэт
Захолодел на зеркале гранита.

Мне грустно на тебя смотреть,
Какая боль, какая жалость!
Знать, только ивовая медь
Нам в сентябре с тобой осталась.

Чужие губы разнесли
Твоё тепло и трепет тела.
Как будто дождик моросит
С души, немного омертвелой.

Ну что ж! Я не боюсь его.
Иная радость мне открылась.
Ведь не осталось ничего,
Как только жёлтый тлен и сырость.

Ведь и себя я не сберёг
Для тихой жизни, для улыбок.
Так мало пройдено дорог,
Так много сделано ошибок.

Смешная жизнь, смешной разлад.
Так было и так будет после.
Как кладбище, усеян сад
В берез изглоданные кости.

Вот так же отцветем и мы
И отшумим, как гости сада...
Коль нет цветов среди зимы,
Так и грустить о них не надо.

Я начинаю собирать оружие, какое могу найти,
Потому что иногда, чтобы выжить, нужно убить собственный разум.

Ваши пальцы пахнут ладаном,
А в ресницах спит печаль.
Ничего теперь не надо нам,
Никого теперь не жаль.

Волхвы забудут адрес твой.
Не будет звёзд над головой.
И только ветра сиплый вой
расслышишь ты, как встарь.
Ты сбросишь тень с усталых плеч,
задув свечу, пред тем как лечь,
поскольку больше дней, чем свеч
сулит нам календарь.

Что это? Грусть? Возможно, грусть.
Напев, знакомый наизусть.
Он повторяется. И пусть.
Пусть повторится впредь.
Пусть он звучит и в смертный час,
как благодарность уст и глаз
тому, что заставляет нас
порою вдаль смотреть.

И молча глядя в потолок,
поскольку явно пуст чулок,
поймёшь, что скупость - лишь залог
того, что слишком стар.
Что поздно верить чудесам.
И, взгляд подняв свой к небесам,
ты вдруг почувствуешь, что сам -
чистосердечный дар.

б о л ь н о

Я старался быть идеальным,
Но это не стоило моих усилий.
И я не верю, что это моё истинное "я".
Я думал, что это будет просто,
Но мне никто не верит,
Хотя я имел в виду то, о чём говорю.

Иногда я настолько безумен,
Что ничто не может спасти меня.
Но это единственное, что у меня есть.

Я в жизни не делал большей ошибки.
Мне трудно верить,
Это всегда нелегко.

Если ты веришь, что это порыв моей души,
Я использую весь свой лексикон,
Чтобы посмотреть, откроет ли это тот факт,
Что я хочу дать тебе понять,
Что мне гораздо лучше одному.