Uranus

Вещи и люди нас
окружают. И те,
и эти терзают глаз.
Лучше жить в темноте.

Я сижу на скамье
в парке, глядя вослед
проходящей семье.
Мне опротивел свет.

Это январь. Зима
Согласно календарю.
Когда опротивеет тьма,
Тогда я заговорю.

Пора. Я готов начать.
Неважно, с чего. Открыть
рот. Я могу молчать.
Но лучше мне говорить.

О чём? О днях. О ночах.
Или же — ничего.
Или же о вещах.
О вещах, а не о

людях. Они умрут.
Все. Я тоже умру.
Это бесплодный труд.
Как писать на ветру.

Кровь моя холодна.
Холод её лютей
реки, промерзшей до дна.
Я не люблю людей.

Не знаю ни имени, помню лишь цифры.
Не знаю и толики, что я такое.
Памяти просто нет отдыха в скорби.
И с каждой минутой теряются рифмы.

Колонки сорвались от частого крика.
Внутри лишь поломки, пустые поломки.

И что я такое?

За несколько часов этим днём я сделал вывод. Я всегда и во всём виноват, потому что вырос неблагодарным, вечно злым и поэтому мной всегда недовольны.
Согласен. Если бы не я, они бы не тратили очень много денег на моё обучение, одежду, еду, какие-нибудь развлечения, например, кино или книги и всё прочее. Если бы не я, им бы не пришлось так часто повышать голос и тратить свои нервы.
Возможно, если я сдохну, то им станет проще жить и всё сразу станет лучше.

Сумрак облаков и беспросветные мысли.
Ночь полнолуния ломает мои барьеры.
Алчное животное пробуждается во мне,
Чтобы творить беспощадную расправу.

Его безразличие было так велико, что он едва отдавал себе отчёт в том, что происходит вокруг, в какой компании он находится, и так далее. Лишь в самых редких случаях он называл своего собеседника по имени, и это заставляет думать, что он просто не знал его имени, хотя собеседник имел все основания предполагать противное. Его одиночество я бы сравнил с пропастью, в которой беззвучно и бесследно гибли чувства, пробуждённые им в людских сердцах. Вокруг него царила стужа.

Лес в таинственном лунном свете.
Моё жилище -
Лес в свете звёзд.

Затравленным зверем над миром выстою.

Но сейчас, при взгляде на всё это, внутри что-то невольно отзывалось. Что-то настолько сильное, что глушило в нём все приступы ненависти и злости, оставляя только нежность и полное неумение как-то проявить это чувство.

Ты имеешь право на всё, кроме любви.

Нет, вопреки твоим догадкам, я другой.
Я история.
Я разрыв.
Просто герой на мосту, что сгорает дотла.

Ты видишь мои шрамы?
Ты понимаешь моё сердце?
Вот весь я, чтобы весь мир увидел.
Так кто же это будет,
Тот единственный, который нужен тебе?
Я отдал всё, а всё, что дала ты — сладкую боль.

Так кто же спасёт нас теперь, когда пепел упадёт на землю?

Я правда, которой ты боишься.
Я лихорадка, которую ты выдумала.
Просто мученик на мосту, что сгорает дотла.

Вся боль и страдания -
Вот, что делает тебя человеком.
В истекании кровью есть красота.
По крайней мере, ты что-то чувствуешь.

Хотел бы я знать, на что это похоже -
Иметь волю к жизни.
Хотел бы я знать, на что это похоже -
Найти место, где я свой, но...

Я - машина.
Я никогда не сплю,
Мои глаза всегда широко открыты.
Я - машина.
Часть меня хочет,
Чтобы я просто мог хоть что-то чувствовать.
Я - машина.
Пока не исправлю то, что сломано.
Я - машина.
Часть меня хочет,
Чтобы я просто мог хоть что-то чувствовать.

Так не должно было происходить,
Нам предначертано было чувствовать боль.
Мне не по душе то, кем я становлюсь,
Хотел бы я хоть что-то чувствовать.

— Я сделал для себя два вывода: первый - больше никто и никогда не увидит мои слабости.
— А второй?
— Если весь мир заведомо считает тебя хитрым и бессовестным, то другим быть просто нет смысла.

"Я проснулся, тонущий в боли,
И не мог изменить исход.
Я снаружи казался весёлым,
А внутри был давно уже мёртв."

Я проснулся с желаньем забыться
И укрыться от сумрачных бед.
Во вселенной своей раствориться,
А вернуться чрез парочку лет.

Я проснулся, не зная ответа,
На терзающий душу вопрос:
Смысл жизни потерян был где-то,
Почему все пошло под откос?

И засну потом с сердцем тяжёлым,
Повторится опять же всё вновь:
Я снаружи лишь буду весёлым,
А внутри - я давно уже мёртв.

Больные образы, что съедают меня,
Разрывают мне мозг и говорят:'Пока'.
Пока, утопия. Пока, моя любимая.
Умерла часть меня, самая необходимая.

Вы убивать меня можете хоть бесконечно
Очень изысканно и крайне бесчеловечно.
Это всего лишь боль и я в ней потерян навечно.
Вы мне не верите и мне плевать, конечно.

Пусть прошлое умрёт. Убей его, если потребуется. И тогда ты станешь тем, кем тебе суждено.

Я тону и мой брат - это мой доппельгангер.
Тук-тук, это не сон.
Кто это там за стеклом?
Мама, мне страшно. Я болен.
Наверное, ещё один шаг она выйдет из зеркала. Я не готов.

Меня гипнотизирует в зеркале твой демонический взгляд.
Это игра, я на грани провала,
Но всё же борюсь, но практически зря.
Протокол активирован.
Я ищу в себе те рычажки, чтобы выключить мозг и себя ликвидировать.

Целый мир - это галлюцинация и мы никак не вывозим.
Я открыл восприятия двери.
Я знаю ты смотришь за мной, я уверен.
Ещё один шаг и начнётся истерика.
Хватит.
Выйди из зеркала.

Белая длинная полоса.
Всё выходит слишком быстро, как ни жму на тормоза.
Вокруг носится всё мельком
И сердце отбивает ритм, как под батарейками.

Качусь медленно вниз.
Время - неисправный часовой механизм.
Рулетка на один патрон, игра не стоит свеч,
Но я давлю курок, не жалуясь потом.

Мир заторможен вокруг.
Падает слеза с отмороженных рук.
Завтра будет лучше, но синоптики врут.
Холод меня снова тянет в Санкт-Петербург.

И я сломался пополам почти.
Не горят мои перегоревшие лампочки.
И от бездны отделяет тонкий волос.
Умоляю, помоги убавить скорость.

Откуда к нам пришла зима,
Не знаешь ты, никто не знает.

Должно быть, это просто вздор,
скопленье дум и слов неясных,
она пришла, должно быть, с гор,
спустилась к нам с вершин прекрасных:
там вечный лёд, там вечный снег,
там вечный ветер скалы гложет,
туда не всходит человек,
и сам орёл взлететь не может.

Бывает лёд сильней огня,
зима – порой длиннее лета,
бывает ночь длиннее дня
и тьма вдвойне сильнее света;
бывает сад громаден, густ,
а вот плодов совсем не снимешь...
Так берегись холодных чувств,
не то, смотри, застынешь.

И люди все, и все дома,
где есть тепло покуда,
произнесут: пришла зима.
Но не поймут откуда.

Я люблю, не нуждаясь в ответном чувстве.

Мы живём, обманываясь ложным доверием.

Я ненавижу, я не смог себя принять.

И скажите маме,
Что я уже был давно мёртвым телом.
Что был бездушен и давно обвёл себя мелом.
Что я убил себя так просто, где-то между делом,
Ведь этот город — проводник между землёй и небом.
И я так искал в нём любви, но нашёл только похоть в обёртке лжи.
И лучше ты сейчас ничего не говори, ведь твои слова убьют меня быстрее, чем мои сны.

Вы помните,
Вы всё, конечно, помните.
Как я стоял,
Приблизившись к стене.
Взволнованно ходили вы по комнате
И что-то резкое
В лицо бросали мне.

Вы говорили:
Нам пора расстаться,
Что вас измучила
Моя шальная жизнь.
Что вам пора за дело приниматься,
А мой удел —
Катиться дальше, вниз.

Чувствую только усталость и ненависть. Я не знаю, как мне со всем этим справиться. Вновь боюсь подвести, боюсь показать им то, насколько я жалок и слаб. Боюсь того, что они во мне разочаруются. Боюсь потерять самого себя.
Совсем не чувствую счастья, как будто мой разум зациклен лишь на грусти.
Хожу по краю пропасти, но не могу заставить себя отойти подальше. Мне не с кем поговорить об этом, да и, наверное, не особо хочется. Разве кому-то это интересно? Нет, конечно.
В последнее время мне отвечает или, если быть точнее, помогает в какие-то моменты лишь Саймон, но как-то холодно, будто неохотно. Тайлер с Алисой где-то всё время пропадают, а Пикетт замкнулся в себе.

По мне уже плачет палата.
Мой смелый герой уже дышит на ладан.
И вышел на схватку с нетленной судьбой,
С отупевшей катаной и ржавыми латами.

И мы из разных миров, но ты где-то рядом.
Локации края не видно
И мы на лезвии бритвы.
Вместе сыграем с тобой опять в эти видеоигры.

Я устало жду и мне бы полюбить,
Но там взойдёт моя звезда когда-то в небе 8-битном.
И пройдем мы от корки до корки вселенных немерено,
Как Рик и Морти.
Идем на рекорды, нам всё равно, где мы.
Я в щепки ломаю четвёртую стену.