девочка-двойник

>> что я пропустила, говоря про:

из классической атрибутики влюбленных я могла бы повосхищаться про взгляд, потому что это опять же... заставляло меня чувствовать, что кто-то тоже смотрит, по-настоящему смотрит на вещи. другими словами: умный, серьезный и ироничный, и теплый какой-то

еще была сама по себе изящная смесь изящества с какой-то неловкостью не в том смысле, что это обычно подразумевает, скорее с... приземленной грубоватостью жизни, осознанием этой грубоватости. также вайбы местного трагического сиба-ину с редкой солнечной улыбкой

я помню эту улыбку, когда И. отыскал меня за столиком в углу этой кофейни несчастной

и еще всякие детали, но они все ощущались так... правильными

>> восстанавливая хронологию из того, что я узнала позже: скорее всего, у него тогда уже была зависимость — или он как раз в это время примерно начал употреблять

тогда я не знала; И. спросил в разговоре, что я думаю по поводу наркотиков, я сказала, что мне важно осознанно воспринимать жизнь, такие вещи этому мешают. версия меня на несколько лет старше продекламировала бы эмоциональную тираду про российскую наркополитику, почему зависимым людям нужно лечение и почему вообще одни приобретают зависимость, а другие нет. не суть

суть вот в чем: ничего, что я могла бы тогда сказать или сделать, не имело значения. возможно, наверное. и я ненавижу жизнь которая превращает истории в это

>> таймскип до уже моего поступления, конца осени-начала зимы. последние недели или дни до того, как получилось наконец договориться насчет общаги, я тогда металась в попытках понять, можно ли как-то совмещать учебу на первом курсе с фуллтайм работой + снимать, и в отчаянных мыслях отчисляться

И. написал мне снова после того, как мы с год не общались. мы погуляли, пили кофе в шоколаднице, мимо которой я потом буквально каждый раз проходила мимо, когда шла на пары. позже один раз пыталась зайти снова, сбежала со ступенек, трагически побродила по набережной, написала стихотворение — вообще не про это, а больше про свои тогдашние дереалы и что-то такое. все как полагается

>> после какое-то время мы пытались писать друг другу, но все реже: помню чувство ускользающего в тумане непонятно чего. казалось, с другой стороны попытки дотянуться выглядели искренними-тоскующими (мб казалось)

что точно могу сказать, И. по-прежнему выглядел подавленно-потерянным: boys and their existential crises

мне нечего было посоветовать ему и нечем помочь; не знаю, изменилось ли бы что-то сейчас — да, у меня больше знаний, жизненного опыта и вот это все, но в конечном случае все мы делаем собственные выборы

то, что мои ответы работают для меня, не значит, что они любому другому человеку подошли бы

мы даже слышим других в основном, когда слова уже на внутренние штуки накладываются

>> все, конечно, не закончилось ровно 31 августа или 1 сентября. ближе к концу лета темы для разговоров стали иссякать — см. меня и мое чувство тогдашнего тупика — хотя мы все еще желали друг другу доброго утра и доброй ночи даже в дни, когда было не о чем поговорить

сразу после переезда И. мы виделись один раз в Мск, гуляли по Винзаводу и каким-то образом нашли только одну галерею (я потом много раз была во всех одна или с С.), заходили в тогдашний Фаланстер — сейчас закрыт, но я думаю о нем каждый раз рядом

держались за руки, но у меня действительно вид человека, который потеряется где угодно или попадет под машину

(утешительное?) прикосновение к волосам в метро

>> я заранее старалась смириться, что все рано или поздно закончится: И. поступит раньше меня, у него будет студенческая жизнь в столице среди ярких и талантливых людей (представьте себе самую идеализированную версию этого глазами подростка), я останусь в своем тихом кошмаре ждать будущего, пока ничего хорошего не происходит => мы перестанем общаться

я говорила себе, что того, что сейчас, достаточно, что я буду наслаждаться этим, пока оно длится, а что потом будет больно — ну, все равно, такова цена

(конечно, в глубине души это не мешало мне надеяться, что все сложится иначе — когда-нибудь потом, когда я тоже поступлю)

пыталась ли я что-то нормально обсудить? нет

И. тоже нет

>> ах, и вот еще что хотела написать: чтобы обсуждать проблемы в общении, любые, вам нужно поверить, что другому человеку может и должно быть не все равно

что вы важны, что ваши чувства имеют значение, что адекватно относиться к вам именно так и что ок хотеть, чтобы к вам относились адекватно

простые, простейшие вещи, но когда вы опять же супер травмированный человек с большим количеством опыта, когда людям было плевать или когда они хватались за любое проявление уязвимости, чтобы причинить вред + минимальным количеством опыта нормального, ну)))))))

вроде конец объяснялочки про контекст, возвращаемся к ходу драмы

>> но вот в чем дело: С. на первом курсе через полгода общения со мной сказала, что очень хочет построить со мной дружбу, но для этого ей надо знать о человеке личные вещи: тайные фантазии, истории из прошлого, бессознательные переживания, не только абстрактные мысли

в общем-то, тогда я в первый раз и рассказала последовательно про приколы дома не в кабинете терапевта

И. никогда не спрашивал, что со мной происходит

возможно, это правда была деликатность; возможно, звоночков было недостаточно, чтобы предположить, что что-то не так, я слишком хорошо «маскировалась»; возможно, ему просто было достаточно все равно

не знаю

не то чтобы с кого-то в 17-18 был высокий спрос опять же, но

>> последнее, но главное: я жила той жизнью, которой жила и о которой не могла ничего рассказывать. даже не могла сказать, что не могу сказать. кто-то может сказать, что не ок вот так скрывать вещи от окружающих, но надо было видеть потом меня на первом курсе у психолога, или то количество работы, которое я опять же делала после

я не могла поговорить с И. о своих тревогах по поводу нашего общения, потому что тогда надо было бы объяснять контекст

сейчас я тоже не рассказываю друзьям все до каждой детали, офк, но они знают более чем достаточно + я знаю, что им ок знать. хотя даже так я до сих пор не совсем в порядке с открытостью-закрытостью и всем таким, но тем не менее: прогресс

поскольку праздники прошли (c прошедшими всех, кто случайно это читает), надо потихонечку возвращаться к распаковыванию моей грустной истории

хотя гипотеза подтвердилась, заново все это вспоминать и описывать в деталях правда заставляет меня переживать. но в перспективе помогает, похоже

было бы хорошо проделать ту же работу с остальными вещами, по крайней мере, с тем, что я сейчас относительно готова

посидела день-два над брейнштормом => лучше продумала идею романа, +- понимаю, куда двигаться хотя бы и чего я хочу от текста, написала за последнее время первые три страницы. мне пока нравится то, что выходит, и вдохновляет то, что хочется сделать еще! хотя меня пугает, что слишком похоже на зэди смит по стилю местами)))0)0

над подробным планированием там сидеть и сидеть еще, но Д. права, лучше начинать писать кусочками, сколько получается, а потом переделывать уже что-то готовое на руках

кажется, мой комфортный темп — писать по сцене в день или раз в несколько дней

другие люди, которые могут написать полглавы за вечер: *существуют*

ну и ладно

может, постепенно освоюсь и пойдет проще

>> дело не только в эмоциональном опыте: на тот момент у меня был ноль навыков общения. закономерно, учитывая прочее

с 17-ти я, конечно, целенаправленно работала над ними. сейчас они должны быть не идеальными, но точно выше среднего. мне говорили, что они хорошие, все близкие друзья по отдельности + случайные знакомые, со мной часто советуются, когда надо разрулить какие-то коммуникативные ситуации, плюс я много занималась работой, связанной с общением

я сама чувствую разницу

но я не могу отмотать время

тогда я была примерно не в курсе как обычные люди пять минут разговаривают; куда уж до того, чтобы справляться с чем-то сложным и деликатным

>> снова обращаясь к угадайте какой книге: вот эта вещь с тем, что ХЧ на правах ребенка из безразличной/ненавидящей его семьи влюбляется в первого человека, который последовательно добр к нему и вообще?

that’s just me

только я покупалась на понимание и сходство (даже их иллюзию), минимальную личную теплоту, но разницы-то

в 2017 я была одиноким, эмоционально изголодавшимся человеком без какого-либо опыта близких связей с окружающими. С. — чудесная С., — появилась в моей жизни с поступлением, П. после нее через полгода, с Д. я познакомилась лет в 19, а действительно сдружились мы в этом году.

тогда никого больше не было

>> прежде чем говорить о том, что случилось дальше, мне нужно еще многое сказать о моем собственном контексте до: той весной и тем летом, когда мы оба были одинокими, тоскующими старшеклассниками из провинциальных городов, которые вместе старались дождаться наступления студенчества.

этот контекст был максимально нездоровым: часть причин, которые заруинили все

>> завязка местной трагедии в том, что И. был на два года старше: это значило, что у нас год академической разницы. мы оба в итоге выиграли свои олимпиады, поступили по ним в один вуз, учебные корпуса наших факультетов были на соседних улицах, нас распределили в одно общежитие с разницей в какие-то этажи

хотела бы я, чтобы мир был добрее; чтобы в какой-то другой реальности это произошло без временного разрыва; тогда мы бы, скорее всего, сразу продолжили общаться уже вживую. И., которого я знала в 2017, был бы так же счастлив по этому поводу, как и я

возможно, с остальным бы получилось разобраться так или иначе

конечно, когда это мир был добрым местом

>> я говорила себе, что мне достаточно быть рядом и поддерживать, пока я могу. что я буду наслаждаться этим, пока оно длится, и неважно, что дальше

не то чтобы из одной самоотверженности

какая-то часть меня даже не могла признаться себе в том, что мои чувства мб выходят за рамки дружеских. в моей голове это автоматически означало разбитое сердце

потому что у меня были проблемы с ненавистью к себе, и я сильно позже научилась с ними более-менее справляться; потому что любовь была для подростков с нормальной подростковой жизнью, а не для меня с моей

>> еще мне сложно сказать, мог ли ко мне тогда что-то чувствовать И.

он часто говорил / обрывал недосказанными вещи, которые вызывали вопросы, шутил на грани, но в таких ситуациях легко принять желаемое за действительное. иногда шутки — это просто шутки

например, с П., но в том-то и разница, что с П. мы обсуждали нашу токсично-флиртующую манеру общения три миллиарда раз, как обсуждали тот факт, что мы друзья и никто из нас одинаково не заинтересован ни в чем другом

с И. мы ничего не проговаривали. наполовину моя ответственность, я не спрашивала

>> мне до сих пор сложно сказать на самом деле, что я чувствовала к И. — романтическую симпатию, необычно интенсивную дружескую привязанность? если бы можно было освободить чувство любви от культурных категорий, вот тогда

а так я говорю, что была влюблена, методом исключения

можете ли вы влюбиться в человека, которого долго знали по переписке и видели два раза? можно ли быть влюбленными, но не испытывать физическое влечение?

если это не влюбленность, тогда почему оно отличается от того, что я ощущаю ко всем другим важным мне людям? вы не чувствуете обычно, разговаривая с друзьями, что вам в грудную клетку пролили чашку какао. чистая дружба — более светлая, свободная от всего вещь

>> но тут важно, что я могу сказать только то, что я помню о своих воспоминаниях о нем. я уже не знаю. может быть, никогда не знала

в конечном счете, знать других — это искусство, и вряд ли кто-то в нем хорош в этом возрасте

многие люди вообще никогда не бывают хороши

>> каким он был?

человеком, который прочитал «у камина» гумилева и сообщил, что не понимает, как женщине в конце стихотворения не холодно — она же в противоположном углу комнаты от упомянутого камина. искренним в своей рефлексии человеком, человеком, который смотрел на мир открытыми глазами, с той же эмоциональной восприимчивостью; вообще кем-то умным и живым. милым, милым, с этой его старомодной и особенной манерой речи, с теплым, депрессивным чувством юмора, с практичностью и сентиментальностью, с чем-то, что я не могу выразить словами

(вся моя жизнь много лет связана с письмом, если не всегда была)

>> мы делились цитатами из книг, которые читали, а потом пересылали их друг другу снова в какие-то моменты, чтобы выразить так вещи, и это было как собственный язык. я любила то, как наши диалоги перекликались друг с другом, сравнивала это с сонетами в венке

(к разговорам нонстоп полгода: как все поняли, я совершенно обожаю своих друзей сейчас, благодарна вселенной за их существование — а я мало, очень мало за что благодарна вселенной, — но за неделю непрерывного общения с кем угодно наступает мой моральный максимум. то есть еще само по себе показательно, что мне было ок кого-то к себе так подпускать)

>> возможно, это то, что говорят себе все влюбленные в начале знакомства с объектами обожания, но я то и дело ощущала что-то вроде «вау, кажется, я знала тебя в прошлой жизни, но каким-то образом забыла, а теперь вспоминаю». мы оба шутили про родственные души. мы говорили о том, существует ли счастье и в чем смысл жизни и как вообще жить в этом мире, в целом спорили о философии (я так много узнала о философии благодаря И.), обсуждали музыку — я скучаю по тому, как он понимал музыку и то, что композиции могли для меня значить, как были похожи наши вкусы, мне до сих пор иногда жаль, что я не могу показать ему вот этот альбом, который мне только что понравился

(спустя столько лет)

>> в марте я поехала играть на мгушную модель оон для школьников старших классов; когда вернулась, написала И. обсудить вопрос из международной политики/права, с которым во многом возились в моем комитете

(«я давно хотел тебе написать»)

мы разговорились и с этого момента просто не прекращали разговаривать полгода. буквально ждали, проснувшись, чтобы пожелать друг другу доброго утра, отыскивали какую-то новую тему для диалога каждые несколько часов, потом желали доброй ночи же перед сном. специально ждали возможности пожелать, даже если были заняты в конкретный вечер или что-то такое

(кусочек первый)

мы познакомились в интернете, когда мне было 15. я искала кого-то, с кем можно обсуждать подготовку к олимпиадам, но не столько отчитываться, сколько делиться интересным. И. готовился к обществу и просто для себя интересовался литературой, я ровно наоборот.

сначала мы поговорили совсем недолго, но это был очень вдумчивый, искренний разговор; до сих пор помню те несколько отрывков из толстого. мы добавились друг к другу в друзья и какое-то время следили друг за другом в соцсетях. он периодически постил вещи, которые напоминали мне собственные мысли, и, кажется, опять же аналогично

думаю, что я все-таки расскажу тут историю с И., потому что многократное проговаривание таких вещей кому-то, кто слушает, помогает пережить боль — ту ее часть, которую мы подавили раньше и которая остается

я рассказывала друзьям в разные моменты с разной степенью подробностей + частично по мере происходящего, но наверное, мне действительно не хватает возможности сделать это еще раз финально — теперь, когда все закончилось, большая часть моих эмоций закончилась

поскольку он давно умер и мы не были связаны через общих знакомых или что-то такое, надеюсь, это не должно никому причинить вред

правда, не знаю, насколько мне будет тяжело снова это распаковывать по кусочкам