Поля Мерзавчик

А помнишь?
Помнишь?
Ну помнишь?
Вот?
Помнишь, да?
Помнишь же?
Да, ну, ну помнишь?
Ну?
Вспомни
Ну помнишь?
Припоминаешь, да?
А тогда-то?
Ну?
Вспоминай, ты помнишь
Припомнил, а?
Вот помнишь?
Помнишь?
Нет?
А?
Ну припомни, ну
Помнишь?
Нет нет нет нете етатен нетат чтент нетатен тен таен неат

Это когда устал вывернуло тошнило полоскало отпустило
Хочу сказать - пожалуйста, поймите, поймёте? Тяжеленько.
Сложное - доверие - а не наебешь ли ты меня ради мухами обсиженного пряника?
Нормально не будет, а небо будет, холодное как год. Год как торт - перемежаются слои, прошлое не за лопатками, а в печёнке сидит.

Вытягиваешь себя словом, заговариваешь реальность - колдуешь.
Я где-то на лестнице, ведущей к небесному колоколу, ветер даёт пинка, топит дождь. Глаза во взаимодействии с созерцаемым - волнами обмениваются, перетекают и меняются. По лицу идёт рябь, размытые контуры ищут своё место.
А ниточки больше нет - что-то дёрнулось, сжалось и оборвалось в груди. Как вырван порочный глаз.

Хорошо широко открыть прозрачное окно, выпить чай, услышать песню. Внутри маленького мира я чувствую себя странно, постепенно привыкаю. Ничего не нужно. Хочется только в лес, но сейчас это абсолютное чудо и невозможность, он существует где-то за пределом моего достижения. Я поеду в Стрельну, в Петергоф, буду гулять там и падать в сырую кучерявую землю. Она примет и растворить меня в себе. Как составить свой остов, если есть только тяга к полному растворению? в предметах, других людях, пагубных привычках. Самая странная привычка - стыд за себя в прошлом. Разве можно стыдиться, если было хорошо? пожалуй, нужно. Стыдиться и скромнее быть. Верить во что-то. Во что? то что то отчт вто что то что о

Маленькие слова, маленькие незаметные движения.
Для всех и ни для кого - потому что никто не читает поток чужих мыслей. Мне такое надоело за пару дней общения с голосами незнакомцев.

Выпить много кофе. Не жаловаться. Не жаловаться. Справляться самой.
Тревожность точно не сможет сожрать меня, я гораздо больше, шире, глубже. Помогает следить за дыханием, оказываешься в совсем другом пространстве. Гулять через лес, быть зверем. Натягивать флаги и пугающие символы. Смотреть в лужи и быстрые реки. Лезть через сугроб.
Когда хочется взорваться, нужно встать мостиком или перепрыгнуть через собственную голову. Где тонко - там рвётся, во рву солнышко смеётся.

Каждый день делаю маленький выбор, между чуть более левым и правым направлением, между работой и ленью. Выбор в ближайшей перспективе открывает очевидные результаты, а его дальнейшая связь с будущим (потому что оно существует одновременно с настоящим и прошлым) теряется так далеко, что проследить её почти невозможно. От осознания факта такого можно в паранойю впасть и стараться каждый свой шаг просчитать через формулу, а лучше поверить в добрый хаос мира и не страдать. Увидеть доброту хаоса можно, если не ждать пинка или гадости. Тогда даже пинок и гадость превращаются в смех и абсурд. Посмеяться надо всем сразу, смеяться и умирать, не позволить гадости приземлить душу.

Как хорошо, что меня никто не знает! Я так смущаюсь и умираю, когда приходится говорить перед незнакомым человеком, все мои слова сжимаются и съёживаются ещё больше, становятся совсем жалкими. Это мне так кажется. Может, человеку очень даже нравится, многие слушают уши развесив.

Тошнит и хочется плакать, значит, пора написать какой-то текст. Из внутреннего странного ощущения получается только пустота и нищета.

На углу улицы Достоевского стоит парень. Он хочет есть, просит денег на еду. Я предлагаю ему поцелуй за купюры. Он отказывается.

Больше всего я люблю много солнца и много ветра. Когда это есть, улица становится свободной и дышит, а не пылится в своей вони. Ветер шевелит тени, получается театр.

На жёлтых часах пробило восемь, мы все сели за стол. Бабушка, погибшая в блокаду, дед, разбившийся на мотоцикле, друг по школе, утонувший в нашей реке, мы все рады друг друга видеть.

Самые красивые мужчины - старые. Или кареглазые.

Когда я вырасту, я себя не узнаю.

Когда ощущаю симпатию к человеку (слово тут другое должно быть, что-то вроде бесконечной радости видеть, слушать и обращаться), не ставлю границ в выражении этого чувства. Скоро пройдёт, поменяется на пару делений что-то в диалоге, поэтому нужно успеть всё прочувствовать, обо всём рассказать, всё выразить. Я не чувствую, что в запасе есть вечность (у меня уже седые волосы), потому не могу позволить себе изображать фальшивую независимость, холодность и отстраненность. Я всё отдам сейчас и разом, потому что потом может не быть, потому что день нельзя поймать за хвост, завтра всегда нас дурачит. Я жадная до людей, с которыми хорошо, до ощущений, которые захватывают, до жизни внутри. А зачем ещё?

Первое за взрослую жизнь спокойное лето на моей памяти. Приятно чувствовать общую погруженность в экзамены, планы путешествий, радоваться шагам лета и отмечать циклы цветения деревьев. Вот что бывает, когда есть хотя бы относительный покой. Сколько вещей оказывается в поле зрения, проникает в жизнь и слово.

Плакать охота, а не получается. Чувства зажаты в клетке ребёр и мечутся, рвут меня.

Успела пережить день рождения и 12 дней, знаменующих следующий год. Чем хуже живу, тем лучше себя чувствую. иногда руки совсем опускаются, и тогда возникает чудо лёгкости действия.

Самое ужасное чувство - недоверие к себе, неверие в собственные действия и жесты, выражения эмоций. Почти каждую секунду ловлю себя не неискренности, слабости выражений, становится противно жить с собой.

Думала в Будапеште об условности границ государств и земель, о том, что всё это - единая материя, плазма, перетекающая в разные формы, и дело в точке, которая окажется тем разломом, где на тебя нахлынет (сатори). За неделю дома осознала много вещей, услышала слишком много слов и знаков реальности. Теперь думаю, что в основном заниматься нужно путем к себе и своим желаниям, а отношения с людьми разруливать чуть легче - где-то палкой и нахуем, в других случаях - прощать и любить. Я многих люблю так, через неприязнь, через ощущение странности и отторжения. Некоторых уважаю как носителей действий, движущих культуру слово вперед. Самое большое - с пространством встреча, город как человек.

мои тексты, написанные в невозможности достучаться до фрагментера, не влезают сюда. в них слишком много цензурных и почти страстных моментов, так что пусть осядают в закрытых папках. а я пока трогаюсь кукухой постепенно, как в треке I can't live in a living room: меня кроет невероятная радость от красоты и огромная тревога с тахикардией и дрожью. возможно, я подошла к тому возрасту, когда нужно включать в свой рацион транквилизаторы, алкоголь и легкие наркотики. в любом случае, некая сила (не столько злая, сколько глупая) толкает меня на саморазрушительные поступки. сам знаешь, какие они.
мне всё ещё помогает вслух проговаривать мантру харе кришна, перед встречей с друзьями я так и делала.

Тянусь длинными-длинными тонкими руками к дому, к теплоте, к родному сплетению улиц, взглядов, рук, прядей и голоса, зовущего меня к краю берега. Мне сейчас не так плохо и не так хорошо, но точно что-то перевернётся скоро. Очень много мечтаю с открытыми глазами, мысленно погружаюсь в леса, сугробы, мужские и женские образы, красоту фотографии. Мне очень не нравится топить себя, смотрю в сторону себя одобрения, но даже этот текст навевает немного отвращения к себе. Когда это изменится?
Вчера два раза почти плакала от полноты глаз красотой изображения: смотрели польский фильм "Холодная война", а глубокой ночью я знакомилась с работами Имоджен Каннингем.

Я в конкретной прострации и потерянности, чувствую себя жалко и думаю, что людям это извращенно нравится. По кайфу обидеть меня за выражения мнения, вогнать в тревожность, а потом смилостивиться; приятно осознавать лёгкий оттенок власти в отношениях. Так выворачивает от этого.
Как известно, до конца года 4 дня осталось. Я люблю счисление времени и деление его на отрезки только за возможность на определенном моменте остановиться для осмысления событий, раньше даже писала итоги в соцсети. В этом году тошно даже от такой мысли, так ведь глупо это, а для себя, конечно, всё пропишу. Основные слова за этот год у меня таковы: терапия и практика. Где-то лучше стало, многие страхи отпали, но не здесь.

В доме пахнет моими духами и только что испеченным шоколадным кексом, как-то очень уютно и празднично, будто в доме есть мать. Такое обманчивое ощущение. Несмотря на вроде бы подавленное состояние, у меня часто возникает настрой и желание делать что-то праздничное и расслабляющее, отчего я получаю небольшие дозы радости. Удивляюсь тому, как много и важно я по шажочку делаю, от прогресса в отношении к людям до тысячу лет устрашавших меня брекетов. Очень всё нелогично, но такая жизнь, и в этом есть какой-то смысл. Смотрю, что происходит дальше, а пока весь стол покрыт блестками и шуршанием цветной бумаги.

Внутри крепко и стойко живёт тяга мимикрировать под другого, имитировать чужую жизнь, вкусы, обстановку комнат и расстраиваться, когда не выходит. Это очень страшно, и я вздрагиваю от фразы "если нет вкуса, его можно сымитировать". Ничего нет гаже, чем прожить жизнь без капли своего, пусть и крайне хуевого. Стараюсь чаще помещать себя в полную тишину и ждать, куда потянет, что первое всплывёт в мыслях, и ловить эту ниточку.

Когда думаю о своих желаниях - страшно немного, их по большому счёту, нет как в 16 не было. Отталкиваюсь от того, что все пришедшие что-то искали, шли по следу большой или маленькой мечты, внутренних подталкивающих идей. Роюсь в себе и такого не нахожу, не знаю у кого спросить об этом. Желания все неопределенные, плывут, ничего не вызывает особенно яркой тяги. Думаю, проблема в глухом диалоге с собой, в неумении слушать и задавать вовремя правильные вопросы.
Поняла, что научиться медитировать или молиться я очень хочу, но для этого (для медитации точно) нужно очень много и осознанно заниматься йогой, учиться диалогу с телом для начала. Завтра эта мысль и должна сопровождать меня на утреннюю.

Осознала, что по большому счёту живу одиноко, эгоистично и глупо. Неудивительно, что мои дни складываются как тянучка серого цвета, другого и не заслуживаю. Когда занимаюсь своим любимым - сравнением, понимаю, что все те люди, кто тусуется, знакомится и испытывает радость, делают что-то, добиваются у мира этого света, этого кусочка лучащегося стекла. О себе так не думаю: одна скука, лень, тоска и неуверенность. Зачем такой давать счастья? Очень стыдно жить, а что делать - не знаю.

Опять не пошла на йогу, проспала с головной болью. Вставать вообще было очень мучительно, думаю, что это из-за кучи сахара, которую съела на ночь. Не стоит так. Сейчас довольно бодро себя ощущаю, вот бы всё переделать!
Читаю книгу Кита Манна о ФОЖ и интервью с Павленским, всё интересно, Павленский в меньшей степени. Очень хочется найти хорошее занятие и работу, может, шить что-то или фотографировать. Учиться надо. Ещё бинокль хочу - подглядывать за соседями напротив. Правда, заранее боюсь, что кроме отчаяния ничего не увижу в тех окнах.
День ощущался как тотальный проёб, а сейчас вроде и ничего.

Перечитывала записи с 2016 года, плакала, поняла ещё глубже, насколько скатилась во всех планах. Потеряла силу воли и желание жить и радоваться, искренний взгляд на людей, стала апатичной, недоверчивой, ограниченной своими эгоистическими желаниями. Стержня нет вообще никакого. Не знаю, с какой стороны браться, пытаюсь со всех сразу: и к врачам, и к спорту, и к друзьям вроде бы, но получается не всегда. Сейчас бы пожать руку этой открытой сильной девушки, которая точно знала искренность чувств и переживаний и дорожила жизнью. Или это просто образ, который я вычитываю? Кажется, что превращаюсь в тётку, входя всё глубже в тот мир, где пиздят и ничего не имеют в виду, не любят по-настоящему, скуч

Было у меня такое хорошее время, когда я чувствовала, что тело от меня отваливается, я думала: о, скоро его не будет, оно растает, мне оно будет не нужно! Сейчас я не знаю, где и кто я. Те, кто что-то знает обо мне, разговаривают со мной как с больным, незнающие - не разговаривают. Тело мне тащить неприятно, но приходится, а еще я скучаю по моментам мистического безумия, когда я видела могущественных существ в лесах и говорила с ними, и они отвечали - тебе не место здесь. Когда я поклонялась этим идолам и целовала заснеженные шершавые губы, снег таял под моим жаром. Я скучаю и боюсь одновременно. По сущности, я слабый и глупый человек, поэтому всегда жду разрешения узлов. Ничего не меняю.