Школьница

Я скучаю по тем вещам, которые занимали меня до того, как я поступила и начала своё обучение. Конечно, велика вероятность моего отчисления уже сейчас, но я думаю, если меня отчислят, я не смогу дальше жить. Это будет моим концом.
Я скучаю по книгам, которые я читала. С сентября я прочла лишь одну главу книги, которую мне подарил Макс в августе, и то лишь потому, что я начала безумно скучать по нему. По Максу, конечно.
Я скучаю по сериалам. По тому времени, когда, захватив с собой вкусняшки, я смотрела сериалы. Не больше серии в день, если только сериал действительно стоит того,чтобы удовольствие растягивалось.
Скучаю по встречам, по прогулки с Максом и Арком.
Скучаю по ленивым дням, неделям.

Нервное.
Не_хочу есть.
И все больше прикладываю к губах смешные курительные палочки.
Боюсь, как бы это вновь не переросло в нервную анорексию и уже самостоятельно запихиваюсь едой до отвала, лишь бы переждать этот период, лишь бы не скатиться на самое дно опять.
Не то что бы я не хотела похудеть. Но просто я понимаю, что сейчас волна анорексии сгубит меня окончательно.
У меня нет ни моральной, ни физической поддержки, у меня есть лишь я, и я не хочу, чтобы меня вновь атаковали эти бесконечные приступы "не есть". Конечно, снова я буду забывать есть, я не буду чувствовать голода, у меня начнётся булимия, я буду блевать и не буду есть.
Хоть бы переждать это, хоть бы пережить.

Затягиваюсь сигаретным табаком до головокружения, лишь бы приобрести хоть часть той безграничной лёгкости, которая была у меня до всего этого. Мне ведь действительно не хватает её, мне не хватает даже воздуха, я дышу лишь маленькими порциями дыма. И все ради... Чего?
Я ведь вряд ли стану врачом. Мне интереснее копаться в мозгу, в психике, чем в теле, особенно в живом. В крайнем случае, я пойду на патологоанатома или психиатра. Клиенты непривередливы, тихие и адекватное многих здоровых тёток и дядек. Да и мне с ними спокойной.
С такими вот трупами, да непонятыми своим веком.
Я ведь тоже моральный труп, никем не понятый при жизни.
И не я одна.
А ваша душа ещё трепыхается? Она ещё жива?

По системе ценностей и поступков, которые нельзя прощать, Макса я занимаю едва ли не самую последнюю позицию в списке людей, на которых стоило бы обращать внимание.
Он пишет, что не прощает намеренное причинение боли, измену и предательство. Всеми этими вещами я грешила сполна и до сих пор не смогу отмыть свои грехи даже кровью.
Измена с Самым Пошлым, предательство Июльской, намеренное причинение боли всем тем, кто хоть когда-то контактировал со мной. Не потому, что я такая садистка. Я просто моральное чудовище, калека. И здесь ничего не попишешь.
Кажется, мне стоит цепляться за своё одиночество, как за спасательный круг, и никогда никого не заводить.
Можно подумать, у меня есть выбор.

It breaks my heart ‘cause I know you’re the one for me
Don’t you feel sad there never was a story
Obviously it'll never be

Снова рефлексия, тупое чувство гнетущего. Пропало чувство голода, напротив меня половина тарелки только что сваренного риса, который совершенно не хочется есть, голова забита предметами, которые совершенно не хочется учить, а хочется чего-то обычного и тёплого. Хочется в субботу увидеться с Максом на НС, пусть он и будет занят другими, пусть он только будет.
Так надоело слушать чужие счастливые истории о личной жизни и понимать, чем же я хуже.
Много чем, на самом деле.
Я невыносима, ужасна, отвратительна. Мне бы пару грамм цианида, чтобы быть всегда счастливой.

Вчерашний вечер совершенно выпал из головы, но остались лишь воспоминания о чем-то приятном, о длительном разговоре с Сэм и рассуждениях об одежде, матерях и жизни. Осталось послевкусие умиротворенности тихого лютеранского кладбища, где нам по встречалась только одна парочка, при виде нас поспешно ретировавшаяся. Остался запах горьких сигарет, полпачки - вклад в мою будущую смерть в стерильной палате в тяжёлых муках, треть бутылки вина - вклад в будущую деградацию и возможное бесплодие.
Мать уверяет, что все будет хорошо, и я выучусь все 6 лет. Сама я в это слабо верю.
Пустота в душе, холод снаружи.
Небо затянуто пеленой, ночью даже звёзд не видно за светом фонарей и неоновыми вывесками.

Мы сидели на гранитной скамье, курили и поочерёдно отпивали из початой бутылки красного сухого.
Хорошо, что я после зачёта (предсказуемо заваленного) не пошла куда-то ещё, решив, что пока ещё рано возвращаться в квартиру, а видеть чужие счастливые лица на капусте - выше моих сил. Скурив честные полпачки ментолового Кента, я шла, совершенно потерянная, куда глаза глядят. Остановилась, написала в группу, вовсе не надеясь на ответ, и уже успела отчаиться, когда Сэм согласилась на прогулку.
Я знаю Сэм чуть лучше, чем какого-нибудь новичка, потому что когда-то на НО пересекались с ней.
Эту прогулку в её компании можно причислить к здоровому и скорее положительному, чем не_ опыту.

И вновь дети.
Испытываю в данный момент невозможное к ним отвращение, которое началось на анате пару недель назад с разбора темы по соединениям костей черепа, родничкам в том числе. Постоянно теперь думаю о детях, как о носители неполноценного черепа, о неполноценной копии взрослого. В такие моменты следом рождается другая мысль - сама я неполноценная дура, раз могу так думать об этих личинках личности.
Для меня счастье никогда не приравнивалось к детям. Они противные, омерзительные, омерзительнее них только я сама для себя.
И даже не в штампике в паспорте счастье.
Счастье в свободе выбора. С кем жить, как жить, где и когда.
Только сейчас моя свобода ограничена беспросветным одиночеством.

Задумалась о физическом влечении к Июльской и к Максу. Если серьёзно, было ли оно на равных?
Июльскую я полюбила платонической любовью. У неё был восхитительно милый характер, за который невозможно не любить. Она закатывала истерики, впадала в отчаяние из-за пустяков, её легко было довести до крайней точки, но она так же легко и отходила от этой точки. Она была отвратительно инфантильна, но со всей строгостью и суровостью она готова была отвечать за это. И только после любви как к человеку, я полюбила её, как прекрасную девушку.
О Максе, как я и писала ранее, я не думала, как о партнёре. Только после я полюбила его физически, немного позднее я влюбилась в его характер, мысли и слова. В душу.

"Зачем же их придумал?
Зачем на свет явили?
Порою люди злобные.
Монстры не такие.

Монстры не плохие."
Самые страшные чудовища в мире - мы сами, наша психика, наши мысли. То, что мы создаем силой мысли не страшнее, скажем, котёнка. Но почему-то мы привыкли думать, что именно воплощение этих наших мыслей страшнее нас самих.
Это не так.
Именно от людей все беды. Стоит признать это.
Вы боитесь темноты? Вы боитесь неизвестного в этой темноте? Думаете, там копошатся чудовища, но на самом деле они давно тихо живут в вашей голове.
Вы боитесь смерти, но она ведь тоже существует только засчет вашей мысли. Это вы делаете из естественного процесса гибели монстра, которого следует бояться.
Бойтесь себя.

Лекция по психологии натолкнула на возвращение к давним мыслям и к анализу опять же отношений с противоположным полом.
Препод говорил, что женщины-тираны своим поведением ментально кастрируют мужчину, делая из него мальчика, который привык к бесконечной тирании со стороны матери.
Мысленно я подумала подобное положение относительно женщин: женщина, росшая в семье с матерью-тираншей, никогда не смогут найти себе мужа, который оказался бы достаточно мужчиной, т.е. которого было бы сложно кастрировать, ведь в такой женщине уже заложена программа на кастрацию.
Подобным образом я выстраивала отношения с Максом, лишая его мужественности, в каком-то смысле.
Подобное насилие не лучше физического.

Красивое тело не исправит уродства души.
Между всего прочего эта мысль прозвучала уже ближе к концу физры, когда моя одногруппница отметила, что бег нужен не столько для зачета, сколько нам самим, чтобы держать себя в форме, иметь подтянутое и стройное тело. Сама она пробежала честные два круга и негодовала, что такие, как мы с Гришей, не бежали вовсе.
Только мне бежать не стоит. Конечно, помимо противопоказаний врача, у меня есть еще и личные причины.
Мне не нужно хорошее тело. Я не хочу его.
Мое тело уродливо, с явными дефектами, оно отвратительно, но оно соответствует моей душе.
Какой толк мне быть внешне привлекательной, если за этой внешностью нет ни добра, ни ласки, ни любви, ни...меня?

В автобусе встретилась с Аней. Говорили о бывших одноклассниках и их судьбе, совершенно сбилась с мысли, которую хотела написать в Фрагментере. Наверное, оно и к лучшему, напишу позднее.
Общались на паре по физре с Гришей. Он интересен мне уже тем, что с ним я могу дать себе волю, язвить и иронизировать сколько душе угодно, он лишь поддержит меня в подобной манере общения. Конечно, окружающие могут быть шокированы словами, которыми мы оперируем в разговоре друг с другом, собственно, одногруппница Гриши серьезно была в шоке от подобного, но мне нравится так общаться. С Максом, конечно, такое бы не прошло. Уже не прошло.
Сейчас такое отношение между нами - презрительное - снова стало нормой.

Когда-то я думала, что ни за что не поступлю в универ, ни за что не доживу до совершеннолетия, ни за что не буду ездить от квартиры в универ. Когда-то я надеялась, что этого не случится.
Но вот мне 18, я учусь в одном из самых престижных вузов города, и я устала. Устала ездить туда-сюда, учиться, оставаться в 5 утра, хотя ложусь в полночь. Да, пять часов сна это много, мне должно бы было хватить, но мне не хватает.
Мне 18, и в моём мире существуют лишь коты. Наверное, у одного из них моя душа.
Мне 18, у меня синдром хронической усталости, я жалею, что не легла в больницу до учёбы. Теперь это будет возможно лишь вовремя зимних каникул. Если они у меня будут, конечно.
Мне 18, и лучше бы не было

"Нет прекраснее песни, чем та, что поется с разорванным в клочья сердцем."
Когда мне становится больно смотреть на человека, вызывающего у меня лишь тёплые чувства и романтические позывы, я мысленно начинаю подбирать ему пару. Такую, которая бы подошла ему гораздо больше, чем я. Пара, с которой он был бы счастлив. Я не планируют их дальнейшую жизнь, отношения и далее в этом духе, я планируют их совместное счастье.
Вроде бы я убиваю этим себя, выжигая последнюю надежду на взаимность, но с другой стороны мне становится легче. Смотреть, наслаждаться чужим счастьем - все, чего я заслуживаю. Сейчас, потом, сотни лет спустя, это все, что мне остаётся.
И в такие моменты мне хочется петь. Навзрыд.

"Это всего лишь чувство,
Не управляема сила восторга и грусти.
И ощущения сладостно невыносимо.
Так всегда происходит с теми, кто любит сильно."
Случалось ли вам обманываться собственными иллюзиями? Случалось ли вам попадать в капканы собственной лжи? Это же глупо, не правда ли?
Когда-то давно, когда мы лишь познакомились, я не видела в нём даже потенциального друга. Мне это и не было нужно.
А после встреч я вечера напролёт проводила в чате, надеясь на дополнительный разговор с ним.
Я думала, что будет здорово в него влюбиться. Чтобы доказать себе и другим, что я ещё могу любить противоположный пол. И я придумала реальность, где я люблю его.
Только вот почему выдумка стала моей паранойей ирл?

Если так подумать, в моих фрагментах нет анонимности. Я не придумываю персонажам из моей жизни новые имена, в этих пиксельных историях я обращаюсь к ним ровно так же, как и в жизни. Разве что Июльскую никто и никогда так не назовет.
А в остальном моих знакомых легко найти, если знаешь, где искать. Да и меня найти довольно просто в том же Контактике, если озадачиться как следует. Другое дело, что нашедшего ждет разочарование - ни фото, ни настоящего имени на моей страницы нет.
Вовсе не потому, что я стесняюсь или боюсь, мне просто не хочется, чтобы они там были. Я безлична. Без нормального имени из паспорта, без фотографии. Меня как бы нет без этой информации.
Как бы не существует в этом мире.

Когда-то я думала, что наша соседка по лестничной площадке очень несчастна. Она всегда жила одна, лишь иногда говорила о каких-то мужчинах, редко приходила домой раньше 10 вечера, ее отключали различные службы от телевизора, света, воды. После она стала приходить еще реже, в ее маленькой однокомнатной квартире пахло не всегда приятно.
Ее зовут Лена, меня же подобное сокращение в том возрасте бесило, я думала, что никогда не позволю когда-то звать себя так.
Сейчас я уже лет 5 как Лена. Все началось с ужасной песни в классе 6-7, а закончилось этим.
Я не считаю, что жить в одиночестве зазорно.
Не думаю, что ты обязан ночевать в собственной квартире каждую ночь.
Я повзрослела, стала той соседкой.

Вечная жизнь, нестарение, одинокая вечность - проклятье, страшная сказка, на которой сколачивают миллионы авторы всех этих брендовых историй о вампирах, оборотня и нечисти. Действительно, сказка страшная, но красивая - за много сотен лет встретить одну единственную ту самую, которая преследует за тобой в другое множество столетий, скрасит это печальное одиночество бессмертного существа.
Сказка страшная, но мне бы хотелось. Научиться смотреть на данный момент, на проблемы, встающие передо мной, как на нечто мимолетное, как на ничто, рядом с открывающимися тысячелетиями. Помнить всех, ушедших в бой в последний раз. Быть свидетелем чужих жизней. Коротких, но живых. А не своей, длинной, но смерти

Бывает такая музыка, которая, играя даже на заднем плане, не привлекая особого внимания, все равно цепляет каким-то непостижимым образом и хорошо еще, если не затянет в свой ритм, не пройдет через каждую клеточку, погружая тебя в тот самый период, в то самое воспоминание, которое привязано к ней самым плотным образом прочной красной нитью.
Делаю историю, фоном стоит самая разнообразная музыка из плейлиста, даже не вслушиваюсь особенно, но все равно, стоило заиграть какой-то давно забытой музыке, как тело расслабилось, в воздухе почудились нотки летнего вечера, когда у меня не было этих проблем, показался мираж обманчивой свободы.
О, как жестоки порой эти аккорды, как жестока бывает память.

Встретила бывшего одноклассника по пути из универа, вспоминали разное, рассказывали, что да как. Натолкнулась на мысль, что меня в свое время безумно изменили поездки во Франции, в одной из которой я была с этим одноклассником. Мы ведь действительно тогда были совершенно зелеными, не подготовленными к жизни, и подобные походы в чужие земли закаляли нас. Мы приходили уставшими в отель и там сидели до полуночи, бесились, выпивали и курили. Мы были счастливыми в своем инфантилизме, впервые оторванные от родителей, в другой стране, где нас никто не знает.
Я бы хотела, чтобы и у Макса была возможность почувствовать эту свободу. Он никогда не был заграницей и не знает, каково это. Это захватывающе.

Хотела написать о себе, о своём характере, о личности в целом. Без этих смазанных подробностей, где, что, как. Просто в целом. Что из себя представляю, что хочу и что не люблю...такие мелочи, на которые никто и не обратил бы внимания ни при встрече, ни при долгой совместной жизни, но после эта идея потеряла своё значение. Как и многое, в принципе.
Скажите, в данный момент Вы счастливы?
Вы готовы крикнуть те самые роковые слова Фауста в поднебесную Канцелярию? А часто ли вы вообще чувствовали в себе уверенность, что именно это, а не какое-то другое мгновение прекрасно?
Замедлить стрелок шальной бег, песок вернуть обратно, луны кривой лик восполнить лишь для того, чтобы остаться в своём счастье

Сижу напротив отполированных до блеска букв, складывающихся в название станции. Не длинное, не короткое, так - в самый раз для почти конечной на этой ветке.
Вокруг меня люди. Самая настоящая разношерстная толпа с одинаково хмурым выражением лица в тон тяжёлому городскому небу. Специально подбирали, что ли?
Вокруг меня шум, голоса, перестук каблучков, тяжёлая подступь, лёгкие касания земли тонкими подошвами почти летящей походки, давно записанные голоса мертвецов объявляют станции, спешат вагоны в депо и на следующий круг.
Стихают голоса, за ними - шаги, последний вагон скрылся в тёмном колодце метрополитена.
Я сижу напротив отполированных букв, вокруг течёт не моя жизнь, и она втекает, уходит

Рефликсируя, вспомнила сообщение Арка, где он подозревал, надо сказать, не беспочвенно, что я с ним флиртовала во время нашей первой встречи. Я не назвала бы это открытым флиртом с целью затащить его в хитросплетение неоднозначных чувств, скорее, способ прощупать его в более некомфортной для него ситуации, выяснить его наклонности, что он за человек вообще.
Надо отметить, что Арк достаточно обходителен, мил, учтив, но абсолютно не в моём вкусе. Он агрессор по своей природе и мог бы достаточно быстро подавить меня, если бы я вновь взялась за психологический скальпель. Он не принял бы меня такой, какой я являюсь.
Такой меня принимала лишь Июльская. Занудой, невротичкой, с кучей комплексов, ЧСВ.

Поговорим о детях.
Всю жизнь я испытывала ненависть и едва ли не отвращение к этим маленьким человекам, которых и за личность не считала. Связывала это с собственным инфантилизмом, который подразумевал, что мне должно быть уделено гораздо больше внимания, чем этим личинкам. Так и росла с борьбой внутреннего ребенка, требовавшего того недодатого детства, и взрослой сдержанностью.
В какой-то период я даже начала пересматривать свою точку зрения, мне хотелось бы воспитать достаточно порядочного человека, такого, какого не смогли сделать мои родители. Но этот период прошёл.
На анатомии мы проходили возрастные особенности строения черепа, и я почувствовала сильнейшую волну отвращения к детям.